Проклятое сердце
Шрифт:
Я заказываю сэндвич, Риона — кофе и круассан. Когда я пытаюсь оплатить оба заказа, она влезает со своей кредитной картой наготове.
— Я должна тебя угостить, — говорит она как ни в чем не бывало, — потому что я пытаюсь тебя умаслить.
— Звучит не очень хорошо.
— Ничего страшного…
— Бьюсь об заклад.
Я иду за ней к ближайшему свободному столику. Она садится напротив меня, складывая руки перед собой, как я понимаю, это означает, что она собирается сделать деловое предложение.
— Мой брат выступает на митинге, — говорит Риона. —
— Хорошо… — говорю я, задаваясь вопросом, в чем именно заключается услуга. — Хоть я и не какой-то там эксперт по безопасности…
— Я знаю, — говорит Риона. — Я просто хочу, чтобы там был кто-то из нашей семьи. Команда, которую они наняли, будет сосредоточена в первую очередь на мэре, а также на спикере. Я хочу, чтобы кто-нибудь присматривал за Каллумом.
Каллум — ее старший брат, тот, что женат на Аиде. У меня почти столько же мотивации охранять его, как и у Рионы. Вот почему я все еще жду неизбежной неприятности.
Подходит бариста с круассаном Рионы и моим сэндвичем. Я откусываю большой кусок. Риона оставляет свою еду нетронутой, желая закончить наш разговор до того, как поест.
— Это в субботу, — говорит она. — Тебе необходимо наблюдать за подготовкой и проведением мероприятия. Мэр хочет убедиться, что мы будем осторожны, потому что спикеру несколько раз угрожали смертью за последние несколько месяцев.
— Кто он? — прямо спрашиваю я.
Риона не ходит вокруг да около.
— Яфеу Соломон, — говорит она.
Я отложил свой сэндвич.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Тебе не нужно будет с ним разговаривать, — говорит Риона. — Он, вероятно, даже не увидит тебя.
Риона знает о моих прежних отношениях с семьей Соломон. Кроме моих братьев и сестер, она одна из немногих, кто знает.
Я сижу молча, размышляя.
Если бы кто-то другой попросил меня об этом, я бы просто сказал им «нет». Я не заинтересован в том, чтобы находиться рядом с Яфеу Соломоном, и особенно в том, чтобы защищать его. На самом деле, если бы я увидел, как какой-то убийца бросается на него с ножом, у меня возникло бы искушение просто отойти в сторону.
Но я действительно в долгу перед Рионой.
Вот почему она просит меня. Хороший юрист никогда не задает вопрос, на который он уже не знает ответа.
Я вздыхаю.
— С кем мне связаться из офиса мэра?
Риона позволяет себе улыбнуться, всего на секунду, довольная тем, что успешно втянула меня в это дело.
— Его зовут Джон Петерсон, — говорит она, отправляя мне его номер. — Он уже ждет твоего звонка.
Мне почти хочется рассмеяться.
— Конечно, он так и делает.
— Ты же знаешь, мне нравится, когда мои утки выстраиваются в ряд, — говорит Риона. Она смотрит на часы. — Мне лучше вернуться наверх.
— Ты ничего не съела.
— Возьму с собой.
Она берет круассан, завернутый в салфетку, следя за тем, чтобы пальцы были чистыми, затем делает быстрый глоток кофе.
— Спасибо, Данте, — говорит она.
— Сколько
Она смеется.
— Я не знаю, сколько стоят двадцать пять лет жизни?
— Думаю, по крайней мере, еще одно или два.
Она слегка машет мне рукой и направляется обратно к лифтам.
Я остаюсь на месте, чтобы доесть свой сэндвич. Нет смысла позволять хорошей еде пропадать даром.
23. Симона
Езда по центру Чикаго заставляет меня нервничать.
Я не знаю, это город так изменился, или просто мои воспоминания стерлись. В моем воображении город был словно послеполуденное золотое сияние — все стекла в высотных зданиях светились, как на закате. Я помню чистое и голубое озеро и реку, и великолепную архитектуру в стиле ар-деко между ними.
Теперь несколько роскошных магазинов вдоль Великолепной Мили заколочены досками, вероятно, из-за летних беспорядков и протестов, и весь город выглядит еще более тусклым и грязным, чем я помню.
Но это, вероятно, просто различие в моей собственной голове.
Я была влюблена в прошлый раз, когда была здесь. Тогда мне все казалось красивым. Я не замечала уродливых моментов.
Теперь, когда я стала старше, я смотрю на вещи реалистично.
— Что случилось, мама? — спрашивает меня Генри. Он сидит рядом со мной в такси и читает одну из книг «Дневник слабака». Он перечитывал их все по десятку раз, но ему нравится снова просматривать свои любимые моменты и показывать мне лучшие рисунки.
— Ничего, — говорю я. — Почему ты думаешь, что что-то не так?
— У тебя безумное лицо.
— Нет, не безумное.
— Тебе грустно?
— Возможно, немного устала, детка.
— Я устал в самолете. Так что я ненадолго уснул.
— Мне тоже стоило поспать.
Я прижимаю Генри к своему плечу и кладу подбородок ему на макушку. Его кудри такие мягкие. Он красивый мальчик — большие, темные глаза. Ресницы, которым позавидует любая девушка. Длинное, узкое лицо. Его руки и ноги уже такие же большие, как у меня, и все еще продолжают расти. Как у щенка, это просто показывает, каким он высоким будет, когда вырастет.
— Когда мы увидим бабушку и дедушку?
— Прямо сейчас. Мы встречаемся с ними за ужином.
— Хорошо. Я смогу показать им свою книгу.
По дороге мы проезжаем мимо отеля «Дрейк». Я не бронировала там номер по понятным причинам. Но невозможно избежать мест, которые я видела во время своего первого пребывания в Чикаго.
Я вижу точно то место, где была припаркована машина с шофером, когда я рыдала на заднем сиденье, а Данте рывком открыл дверь со стороны водителя и запрыгнул внутрь.