Проклятое сердце
Шрифт:
— Я слышал об этом, — ворчит Данте. — Есть конкретно кто-нибудь, кто мог бы обвинить тебя в этих обвинениях?
— Может быть, один человек, — говорит папа. — Но он остался безнаказанным, поэтому я не думаю, что у него есть большая мотивация для мести.
— Кто? — спрашивает Данте.
— Его зовут Роланд Кенвуд. Он издатель. Тоже активно занимается политикой. Богатый как грех, конечно. Вот почему дело так никуда и не продвинулось.
— Где он живет? — спрашиваю я.
— Здесь, в Чикаго, — вмешивается Данте. — Я знаю, кто он.
— Да,
— Думаешь, он рискнул бы нанять кого-нибудь, чтобы убить тебя, прямо у себя во дворе? — говорю я.
Мой отец пожимает плечами.
— Умственные махинации человека, который нанимал пятнадцатилетних девочек для своих вечеринок, выше моего понимания. Может быть, он хотел посмотреть, как все претерпит поражение. Или, может быть, это был вовсе не он. Я не детектив, а лишь дипломат.
Данте медленно кивает. Кажется, он считает, что это хорошая зацепка.
Дверь между двумя люксами открывается Генри входит, спотыкаясь, с заспанными глазами, его волосы спутаны вокруг головы, а полосатая пижамная рубашка застегнута так, что одна сторона свисает ниже другой.
Я замираю при виде его. Когда я вижу, как Данте смотрит прямо на своего сына, я даже не могу дышать.
Интересно, понимает ли Данте, насколько тихо стало в комнате. Генри, кажется, ничего не замечает. Он бросает на Данте быстрый, любопытный взгляд, затем направляется прямо к столу для завтрака.
— Есть блинчики?
— Да, — поспешно говорит мама. — Я имею в виду, там есть вафли…
Она снимает крышку с подноса.
Я все еще смотрю на Данте, мое сердце подскакивает к горлу.
Есть ли проблеск подозрения в его темных глазах? Или он просто видит мальчика, как и любой другой человек?
— Я позволю вам вернуться к завтраку, — говорит Данте нам всем.
Он направляется к двери.
Я вскакиваю и спешу за ним, ожидая, пока он выйдет в коридор, чтобы сказать:
— Подожди минутку!
Данте останавливается, медленно оборачиваясь.
— Я хочу пойти с тобой, — говорю я.
— Куда?
— Поговорить с этим Кенвудом. Я знаю, что ты собираешься с ним встретиться.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Если он пытается убить моего отца, я хочу помочь остановить его. Ты не всегда будешь рядом, чтобы блокировать любые пули, летящие в нашу сторону.
— Он узнает, кто ты, — говорит Данте.
— Ну и что? Может, это даже к лучшему. Как еще ты собираешься заставить его заговорить с тобой? Можно было бы подтолкнуть его к этому, если бы он действительно узнал кто я.
Данте хмурится. Ему совсем не нравится эта идея. То ли потому, что он думает, что это вызовет еще больше неприятностей, то ли потому, что не хочет проводить со мной время, не могу сказать.
— Я подумаю об этом, — говорит он наконец.
Он снова поворачивается, чтобы уйти. Я хочу сказать что-то еще, что угодно, но я не знаю, что.
Наконец я выпаливаю:
— Спасибо, Данте. За то, что спас жизнь моему
— Я ничего не обещаю, — говорит Данте. — Но я хочу знать, кто этот стрелок.
Я чувствую, как в моей груди разливается надежда.
Знаю, Данте делает это не для меня.
Тем не менее, если кто и может в этом разобраться, так это он.
30. Данте
Я не уверен, является ли снайпер местным или нет, но думаю, что да.
Перевозить такое оборудование за границу непросто. Лучше использовать местного стрелка — если вы сможете найти кого-нибудь с навыками, необходимыми для такой работы.
И я правда думаю, что такой высокомерный ублюдок, как Кенвуд, отдал бы приказ на убийство там, где он мог бы это увидеть. В чем удовольствие от убийства врага, если ты не можешь наблюдать за последствиями?
Я почти уверен, что порох был нитроцеллюлозным. Дюпон производит его на заводе в Делавэре. Этот тип пороха встречается реже, чем раньше, когда Дюпон был основным поставщиком для вооруженных сил.
Это заставляет меня думать, что снайпер либо стар, либо у него какая-то привязанность к этой конкретной смеси. Интересно, поставлялся ли порох еще какой-то группировке, кроме армии?
Кроме этого, у меня нет никаких зацепок.
Кроме записки.
Я знаю, кто ты.
Что это значит? Очевидно, ее оставил для меня стрелок. Я уверен, он был взбешен тем, что я испортил его работу. Ему не заплатят, так как Соломон не пострадал.
Но почему записка? Если он нашел мой дом и захотел отомстить, то мог бы просто спрятаться в кустах и выстрелить в меня.
Я знаю, кто ты.
Он просто дал мне знать, что выследил меня? Это было не так уж трудно сделать — о неудачном покушении говорили во всех новостях. Вопреки моим предпочтениям, Яфеу Соломон открыто назвал меня человеком, который вмешался. Найти мой дом достаточно просто.
Нет, сообщение означает нечто большее.
Я знаю, кто ты.
Он говорит о моем времени в армии. Я был частью второй волны солдат, отправленных обратно за границу после того, как Исламское государство захватило территории Ирака и Сирии. Мы работали с иракскими войсками, чтобы отвоевать Мосул, Анбар и Фаллуджу.
Снайперы имели решающее значение, поскольку большая часть боевых действий происходила в городских условиях. Мы прикрывали наземные войска, пока они прорывались через города, зачищая здание за зданием.