Проклятые доспехи

Ежов Михаил

Отряд шёл дальше. Никто, кроме Шолли-Строма, ехавшего рядом с Сенегардом, не заметил падения лошади, и заминки не вышло. Метель была столь сильной, что нельзя было ничего разглядеть в трёх шагах. Люди уже отъехали вперёд, так что Сенегарду с Шолли-Стромом пришлось их догонять. Через двадцать-тридцать шагов они наткнулись на остальных. Всадники стояли на месте и вглядывались в снежные завихрения, поджидая их.

— В чём дело? — спросил Сенегард недовольно. — Почему остановились?

— Ещё две лошади пали, — ответил Орманар, прикрывая лицо меховой перчаткой. На пушистом воротнике густым слоем лежал снег. — Ангер и Лумар остались пешими. Ты, я вижу, тоже. Хочешь сесть ко мне? — Он похлопал животное по шее, отчего с гривы полетели белые хлопья.

— Нет, — ответил Сенегард. — Ещё миля, и мы все пойдём дальше на собственных ногах. Вырежьте столько мяса,

сколько сможем унести, и отправимся дальше, — в этой снежной пустыне даже конина казалась деликатесом.

Орманар передал приказ, и несколько человек достали мечи и ножи, чтобы вырезать мясо из павших лошадей. Сенегард скинул мешок и сел на него, что бы передохнуть. Пар белыми облаками валил у него изо рта и носа.

Около трёх с половиной месяцев назад он и его отряд покинули замок Архольд и, отправившись на восток, пересекли границу с Казантаром, после чего преодолели многие мили бескрайних заснеженных равнин, кое-где пересечённых замёрзшими речушками. Дважды им приходилось встретиться с патрульными отрядами казантарцев, но, к счастью, оба раза всё закончилось благополучно: солдаты взяли дань за проезд и уехали. Покинув пределы Казантара, отряд без приключений пересёк княжество Суа и вступил на земли империи Янакато, на территории которой находилась цель его путешествия — хребет Ами-Цишгун, где были спрятаны Проклятые Доспехи.

Воины запаслись кониной, и можно было двигаться дальше. От двадцати пяти человек, отправившихся в это путешествие, осталось только девятнадцать. Остальные замёрзли, потерялись в буране или погибли в недавней схватке со стаей волков, невесть откуда появившейся среди бури. Отряду удалось отбиться, но победа не далась даром. Теперь людям приходилось не только бороться со стихией, но и постоянно быть начеку, ожидая повторного нападения хищников. А Сенегард чувствовал, что они не оставят людей в покое. В заснеженной пустыне было слишком мало еды, чтобы считаться с потерями. Кроме того, чем больше волков погибнет, тем больше еды достанется выжившим. Таков был суровый закон этих проклятых мест.

Всё больше сомнений вызывали у Сенегарда способности Орманара следовать при такой погоде карте. Хотя маг и уверял, что они идут в верном направлении, уже несколько дней они не встречали никаких тому подтверждений. Однако ничего другого, как довериться Орманару, не оставалось, ибо даже обратного пути они найти не смогли бы — звезды, по которым можно было бы сориентироваться, закрывали тучи и белая мгла разыгравшейся несколько дней назад бури.

К вечеру пали ещё три лошади, к тому же потерялся один воин. Когда и где, никто не мог сказать, поэтому искать его было бессмысленно. Обтерев глаза и отряхнув снег, который тут же вновь начал упрямо ложиться на одежду и лицо, Сенегард дотронулся до ноги ехавшего рядом Шолли-Строма и, когда тот повернулся, крикнул:

— Передай, чтобы остановились. Пора устроить привал.

Тот кивнул и закричал в буран, передавая кому-то слова Сенегарда. Они тонули в завываниях ветра. Однако через десять минут все собрались и окружили Сенегарда, ожидая указаний. Он велел всем спешиться и смотреть, что он будет делать. Его послушались и подошли ближе. Сенегард собрал руками снег и утрамбовал его, затем вынул меч из ножен и вырезал из него большой кирпич. Он показал его всем и сказал:

— Наделайте таких как можно больше. Из них мы построим дом и спрячемся в нем. Я видел однажды, как на далёком севере, где такие морозы, как этот, кажутся летним зноем, люди живут в снежных домах многие годы и не мёрзнут. Лошади все равно не дотянут до завтра. Их нужно будет убить сегодня и освежевать, иначе туши замёрзнут, и их не разрубит никакой меч. Беллофрейн и Шолли-Стром, займитесь этим.

Те молча кивнули и скрылись за спинами товарищей. Через некоторое время издали донеслось протяжное ржание и чавкающие звуки ударов.

— Все за работу, — приказал Сенегард, сам подавая пример. — Нужно всё закончить прежде, чем мы замёрзнем.

— А что мы будем делать потом? — спросила Риния, нехотя начиная собирать снег. — Не просидим же мы здесь вечно.

— Когда-нибудь метель закончится, и мы двинемся дальше, — ответил Сенегард. — Судя по тому, сколько она длится, это должно произойти довольно скоро. А пока у нас нет другого выбора.

Однако им было не суждено построить дом. Через несколько минут после того, как люди стали вырезать кирпичи и складывать их в форме широкого круга, из бурана появились всадники. Их было человек двадцать, все закутанные в меховые одежды и плащи. Они с гиканьем вылетели

из белой мглы и ринулись в атаку. У них было преимущество: неожиданность и то, что противники были пешими. Однако воины из отряда Сенегарда побывали не в одном сражении, и их противниками выступали и оборотни, и вампиры, и многая другая нечисть. Поэтому, даже застигнутые врасплох, отъединенные друг от друга бураном, они сумели организовать достойное сопротивление. Хотя двое пали практически сразу, сражённые налетевшими всадниками, остальные выставили мечи и бросились на врагов. Рядом с Сенегардом возник всадник, и меч просвистел, едва не задев шлем эльфа. Затем лошадь встала на дыбы, словно намереваясь ударить его копытами в грудь. Сенегард молниеносно нырнул под ноги животного — манёвр, требующий редкостной выдержки, — и пропорол ему брюхо мечом, выпустив на снег дымящиеся кишки — он старался не убивать ни в чем не повинных животных, но иногда, чтобы выжить, приходилось нарушать даже собственные правила. С предсмертным хрипом лошадь повалилась на бок, но всадник успел соскочить и ловко приземлился на обе ноги. Однако на какое-то мгновение он потерял своего противника из вида, и это решило его судьбу, которую, впрочем, и так ждал подобный конец, ибо против Сенегарда мало кто мог выстоять — недаром в своё время Тень Шершня считался лучшим наёмным убийцей Межморья и южных земель. Сделав резкий выпад, он пронзил противника под ребра правой стороны и, повернув лезвие, выдернул его из обмякшего тела. Повалил густой белый пар, багровая кровь выплеснулась на снег, прожигая в нем глубокие борозды. Следующий противник с гиканьем напал сзади. Тяжёлый меч обрушился сверху, но Сенегард отразил удар, и острие скользнуло по плечу, пропоров плащ и толстую кожаную куртку, но отскочив от эльфийского панциря. Он успел нанести колющую рану в бедро нападавшему и подрезать сухожилие его лошади. Животное припало на заднюю ногу, и всадник не смог удержаться в седле. Он грохнулся на землю и попытался встать, но рана лишила его ловкости и скорости, так что Сенегард подоспел раньше, чем он успел занять позицию. Просвистел меч и разрезал одежду на груди воина. Тот успел отшатнуться, и это спасло ему жизнь. Зазвенела сталь встретившихся клинков. Сенегард был явно сильнее, он осыпал противника яростными ударами, заставляя пятиться. Наконец, раненый потерял равновесие и, падая, оглянулся. В тот же миг холодное лезвие пронзило его сердце.

В нескольких шагах справа Сенегард заметил Шолли-Строма. Тот уворачивался от атак сразу двух противников, теснивших его лошадьми. Мелькали клинки и слышалась ругань. В основном, из уст Шолли-Строма. Разбежавшись, Сенегард подпрыгнул и сбил одного из нападавших на землю. Испуганная лошадь заржала и понесла, увлекая запутавшегося в стремени всадника. В тот же миг, воспользовавшись наступившим замешательством, Шолли-Стром размахнулся и отрубил второму противнику ногу чуть ниже колена. С диким воплем тот выпал из седла, и клинок Сенегарда пригвоздил его к мёрзлой земле.

— Прости, — сказал он Шолли-Строму. — Но время не ждёт. Можешь в следующий раз убить моего противника.

— Договорились, — откликнулся тот, оглядываясь в поисках новых врагов. — И, может, я всё же спасу тебе жизнь.

Сенегард высматривал своих людей, едва видневшихся в буране. Они ловко уворачивались от направленных на них клинков и подрубали лошадям ноги. Уже несколько животных бились на снегу с жалобным ржанием. Сенегарду пришла в голову идея, и он крикнул, чтобы они оставили лошадей в покое — те могли ещё пригодиться. Зарубив упавших на землю врагов, его люди изменили тактику: исчезая в завихрениях метели, они появлялись неожиданно и стаскивали нападавших с коней. Противник, судя по всему, не был искушён в битвах и рассчитывал в основном на внезапность и устрашение. Однако он просчитался. Не спеша и методично люди Сенегарда расправились с четырнадцатью всадниками, сами при этом потеряв только троих. Остальные нападавшие, оставшись в явном меньшинстве, предпочли скрыться. Пять лошадей удалось поймать. Они выглядели откормленными и ухоженными, это означало, что где-то поблизости есть человеческие жилища, пусть даже и враждебные. Возможно даже, что снежная пустыня кончалась в двух-трёх днях пути. Ободрённые этой мыслью воины принялись осматривать убитых. Те выглядели довольно странно. На них были кольчуги и по несколько меховых шуб. К сёдлам были приторочены мешки с провизией и вязанки дров. Значит, где-то всё-таки рос лес! Однако одно вызывало смущение и недоумение: на руках у всех убитых было только по четыре пальца. Причём они не были отрублены, ладони не выглядели изуродованными.