Проклятые туманом

Митчелл Сандра

В течение 1950 года я стригся. Каждое утро выбривал голову. Ужасно. Поэтому первое, что я сделаю, когда освобожусь, — подстригусь. Парикмахеры — болтуны и я готов слушать все, что угодно.

И о зарубежных войнах или сельском хозяйстве. Жалобах на боль в пояснице или рыбалке. Без разницы. Ведь это будут разные голоса и лица. Новое место, гораздо лучше этого.

Я спешу сбежать вниз по лестнице. Двигаюсь так быстро, что чары ослабевают. Мои музыкальные шкатулки мерцают, а я смеюсь — разрываюсь

от смеха! громко! — когда растворяются вдали и показываются высокие занавешенные стены столовой. На завтрак будут яйца всмятку и тосты, колбаса, печенье и апельсиновый сок. И все, что я хочу знать об Уилле. Вместо привычных мне шестеренок и пружин. Перед сном я просил: «Я хочу узнать ее». Моя тарелка уже стоит и там есть награда. Передо мной два ежегодника из школы Ванденбрука. Нетерпеливо пролистываю их и откладываю в сторону. Слишком много информации.

Под ними есть что-то еще — фотографии. Цветные фотографии! Они великолепны.

В первом классе Уилла такая маленькая. У нее кривые зубы и торчит воротник. Она стоит рядом с мальчиком, который почти не похож на нее, но у него шокирующий оттенок волос.

Они облокачиваются на поручни лодки, а за ними темнеет небо. Вдалеке я распознаю мой маяк, а когда переворачиваю фотографию, вижу подпись. Почерк неэлегантный и простой, но он так много мне открывает: Леви и Уилла, 4 июля.

Я восхищаюсь. Пожелтевшие обрывки газет дают мне информацию о дате ее рождения, о том, что она заняла второе место в конкурсе рыболовов, о смерти ее бабушки и дедушки. Плохого качества копии фотографий, где она на лодке с отцом, с неизвестными людьми. Она держит над головой огромного омара. Теперь она постарше, в клетчатом фартуке, сидит на крыльце.

Вот так перебирая кусочки я обнаруживаю секреты. На этом смятом клочке бумаги написаны цифры, имя: «СЕТ!!!!!» Различные рисунки лодки находятся в викторине по математике.

Уилла держит листок с названиями. Буквы наклонены, карандашные штрихи бледны и почти неразличимы. На первый взгляд в них нет смысла. Акионна, Мацзу, Галена, Тиамат. Но я распознаю Амфитриту — супругу Посейдона, богиню морей. Фетиду, одну из пятидесяти Нереид. Думаю, что список закончен — все до единого божества морей.

Вижу записку от куратора: «Уилле нужно участвовать в олимпиадах. Ее интересы, похоже, ограничиваются лодками, рыбалкой и океаном. Но у нее такой огромный потенциал. Мы бы хотели, чтобы в следующем семестре она попробовала что-то еще».

Есть еще одна записка, уже напечатанная: «Учитывая все обстоятельства, мы думаем, что класс ювелирного ремесла будет более подходить ей в столь трудное время.» Когда я убираю листки с тарелки, на ней появляется мой завтрак. Между едой я сортирую все по годам. Перекладываю бумаги и фотографии с одного конца стола на другой. Эта информация поможет мне выбрать правильное поведение по отношению к ней.

Когда, наконец, отхожу от стола, я удовлетворен. Я освобождаю место внутри себя,

чтобы запомнить все о Уилле Диксон. Уже знаю, что ее день рождения наступит через восемь месяцев после годовщины ее родителей. И о том, если отталкиваться от эссе для девятого класса, что она хочет жить и умереть на воде. Я могу исполнить это желание.

Глава 11

Уилла

Единственная причина, по которой я пришла в школу — мне должны вручить повестку. До самой последней минуты я выжидала, но все же пошла туда в одиночестве. Я надеялась, что представители суда найдут меня раньше первого урока. Во-первых, потому что я хотела расставить все точки над и, а во-вторых, чтобы окружающие не обсуждали это событие.

Взгляды. Шепот. Ванденбрук маленькая школа и здесь много людей, с которыми я не хотела встречаться. Они то появлялись в поле моего зрения, то исчезали: Сет на уроке английского, Ник возле своего шкафчика. Я заметила отблески золотистых волос — на долю секунды я приметила Денни Уэллет.

Только Бейли я не избегала — она поймала меня в коридоре. И снова этот ее строгий взгляд. Обычно он появлялся, когда она собиралась отчитывать кого-то за плохое поведение. Кажется, в прошлой жизни она была сержантом строевой подготовки. Мне стало интересно, о чем она думает и что собирается сделать со мной. Я вытащила из кармана браслет, который сделала на уроке ювелирного дела и протянула ей.

— Я закончила его. Можешь взять.

Я не дам ей возможность заговорить первой. Если я буду проворней, она не сможет прочитать мне нотации. Я так устала от них. От всего если честно.

— Или подари Кейт. Ну ты понимаешь, о чем я.

Бейли нахмурилась, перекатывая бусинки между пальцами.

— Я возьму его. Спасибо. Я хочу посидеть на улице и пообедать. Присоединишься?

Мы шли в одинаковом темпе, а она все так же теребила браслет. Обыденное действие, как если бы она поправляла рукава. Я распахнула дверь и шагнула на свежий воздух. Прикосновение прохладного ветра унесло тепло с моей кожи.

Но лучше всего то, что отсюда я не могу видеть Джексон-рок. Я почти убедила себя в том, что лодка и мистер Грей всего лишь сон. Если увижу маяк, иллюзия спокойствия исчезнет — он слишком реален.

Сидя на верхней ступеньке Бейли, рылась в рюкзаке в поисках обеда.

— Я тебе вчера отправила тысячу сообщений.

Я устроилась рядом и утащила сельдерей из ее контейнера. У меня был свой обед, но еда Бейли мне всегда больше нравилась.

— Да, знаю, прости. Вчера день выдался ужасным.

— У меня тоже, — произнесла она.

— Что случилось?

Открыв пластиковый контейнер Бейли, помешала вилкой салат из макарон. Затем вздохнула.

— У тебя и так достаточно проблем.

— И? Расскажи мне.

Она заколебалась. И я поняла — она обдумывает делиться этим со мной или нет. Ее что-то гложет, но она не хочет говорить. Я неуютно себя почувствовала — она ведь моя лучшая подруга. Ей нужно с кем-то поговорить, а я забыла про нее. Повернувшись, я ткнула Бейли локтем.

— Бей.

— Кейт решила подать заявление в Южно-Калифорнийский университет, — сказала она.

Бейли вонзила вилку в макароны и нервно убрала контейнер в сторону.

Я удивленно произнесла: