Проклятые Земли
Шрифт:
Я прекрасно помню, как люди сбрасывали маску цивилизации, обращаясь в диких зверей, готовых убивать всех и каждого, стоит только бросить косой взгляд. Там, на юге, где единого бога нет вовсе, религиозных войн не существует. Ибо там звери бьются с другими зверьми. Там делят редкую воду и пищу, борются за первобытное право выжить.
И только здесь, в Проклятых Землях, слово божье обретает силу. И вместе с тем пускает в души людей свои алчные корни реальное, ощутимое и настоящее зло.
Не так страшен тупой дикарь, как обезумивший мастер меча, говаривал
Священник закончил молитву, толпа приветственно загомонила - на место старика всходил новый клирик. Такой же лысый, но гораздо моложе, с седой короткой бородкой, окаймляющей изрезанное шрамами лицо. Под рясой отчетливо проступали острые грани доспеха.
Святой отец Константин, инквизитор пятнадцатого ранга, сообщила суть вещей, заставив меня раскрыть рот. Если в городе такие серьезные клирики, это проясняет, как Хелмгарду удается сдерживать армию Малена.
– Высшим судом инквизиции было установлено, что эти трое подсудимых, - Константин повел рукой в сторону прикованных, - виновны перед Богом за распространение ереси.
Дальше я не слушал, и так ясно, что расскажет дознаватель. Орден следователей хоть и призывал к покаянию, очищению через отречение, но считал веским лишь одно доказательство - смерть. Если ты смирился, попадешь на небо, нет - гореть тебе в Геенне Огненной. Еще во времена моего похода на юг, инквизиция выискивала колдунов и ведьм, чтобы возвести заблудших овец на костер, откуда вместе с дымом их души отправлялись на Божий суд.
Константин говорил долго, верно подобранные слова находили отклик в сердцах горожан. В подвешенных на цепях еретиков вскоре полетели огрызки и грязь. Следом запылали факелы, над площадью разнеслись крики боли и смрад паленого мяса. Я скривился - желудок подкатил к горлу, хорошо, что я не ел.
Под воздействием благословения старого священника толпа ощутила то, что я только осознавал. Причастность к монолитной церкви, единение с такими же верующими придавало сил и уверенности. Но если отец Генрих не нуждался в подпитке за счет убиваемых во славу Господа, отец Константин насыщался силой - я видел, как освобождающаяся из трех костров золотая пыль кружится над инквизитором, собираясь в яркое облако. Струи света вошли в тело святого отца, впитались, а его ранг сменился новым - шестнадцатым.
– Ты тоже это видишь?
– почти шепотом спросил я эльфийку.
– Конечно, я же тебе говорила...
– Мне это не нравится, - процедил сквозь зубы, сжимая поводья.
– Он же только что забрал их души!
Лиса хмыкнула.
– И что же ты сделаешь, бессмертный воин?
– с прищуром взглянула на меня длинноухая.
Я скрипнул зубами. А что я могу сделать? Доказывать людям, что инквизитор только что переступил черту, воспользовавшись такой же дьявольщиной, что и
Да и потом - он же ради Хелмгарда это делает. Так какая мне разница, каким способом святые отцы защищают свою паству? Мое дело - крепче меч держать, а думать - пусть конь думает, у него голова большая.
– Уходим отсюда, - объявил я, разворачивая лошадь.
Благо толпа жадно прижималась к месту казни, вокруг нас стало свободнее. Эльфийка улыбнулась, следуя за мной. Когда отъехали на достаточное расстояние, она кивнула на мою сумку.
– Твоя книга светится, Алекс.
Я сунул руку, нащупал обжигающую пальцы обложку Дневника. Раскрыв его, я злобно выдохнул.
«Остановить еретиков, захвативших власть в Хелмгарде»
Глава 10
– Я не могу взять эти украшения, - в очередной раз запротестовал карлик в позолоченном монокле, размахивая маленькими ладошками.
– Это же эльфийское добро - с меня же спросят! Что я скажу, когда в Хелмгард явиться кто-нибудь из дома бывших хозяев?
– А со мной - дочь главы дома Лельлеоса, к которому относились хозяева побрякушек. Так что покупай, - начиная свирепеть, настаивал я.
Лиса, все это время стоявшая в тени, разглядывая разложенные по лавке товары, обернулась. Откинув капюшон, продемонстрировала торчащие уши и широко улыбнулась хозяину ювелирной.
– Мастер, никто не станет спрашивать, откуда у вас собственность дома Лельлеоса, если вы дадите за них достойную цену, - мелодичный голос жрицы звенел колокольчиком, разлетаясь по помещению.
При упоминании о достойной цене, и без того сморщенное лицо карлика скривилось еще больше. Он явно не рассчитывал отдавать нормальную стоимость побрякушек. Потому и упирал на возможные проблемы.
Но нам нужны деньги, так что...
– В общем, слушай сюда, недоросль, - вмиг теряя самообладание, я грохнул кулаками по прилавку.
– Если ты не дашь нам нормальной сделки, все в городе узнают, как ты отказал в помощи наследнице дома Лельлеоса. И вот тогда, - я ткнул пальцем в его костюмчик, - вот тогда к тебе точно появятся вопросы у эльфийского народа, почему ты не помог попавшей в неприятную ситуацию Альисьяре.
Длинноухая кивнула с важным видом и снова улыбнулась. Карлик перевел взгляд с ее доброжелательного лица на мое и устало вдохнул.
– Я все равно не могу выплатить реальную стоимость этих вещей, - он отодвинул ладонью россыпь перстней и ожерелий.
– Что хотите делайте, но не только эльфы начнут задавать вопросы. В городе свирепствует инквизиция, и нелюдям все чаще приходится страдать от поборов на очередной крестовый поход или и того хуже - выгоняют из Хелмгарда! Это нас, коренных местных жителей!
– встрепенулся он.
– Так что, при всем уважении, госпожа Альисьяра из дома Лельлеоса, я не могу пойти с вами на сделку.