Проклятые
Шрифт:
Между нами и так было много трудностей. Я не хотела ее усугублять.
Я врезалась в мужскую грудь, когда меня крутануло, и знакомые руки обхватили меня за талию и придали устойчивость.
Ибан стоял позади меня, его лицо было мрачным, и он держал меня неподвижно. Мои руки легли ему на плечи, когда я выпрямилась, а его пальцы впились в ткань моей рубашки.
Белая боль вспыхнула в моем животе, пронзая меня изнутри, пока он удерживал мой взгляд. Извинения в его глазах ничего не значили, когда я, споткнувшись, отступила на шаг назад, уставившись
Я растерялась и не понимала откуда у Ибана нож, который Грэй запер в своем хранилище на хранение. Архангел у меня за спиной захихикал, словно услышав кружащиеся мысли, и я поняла, что именно в ту ночь Михаэль посетил мой сон.
Мои глаза закатились, слабые руки потянулись к лезвию. Магия Источника рассекла меня пополам, втянув в нож еще больше моей магии и оставив меня без сил. Я отшатнулась в сторону и обхватила рукоять пальцами, когда Ибан поймал мои ладони в свои и развернул меня лицом к Михаэлю. Он прижал мои руки к бокам, удерживая меня в плену, когда я едва находила в себе силы стоять.
Я чувствовала себя совершенно беспомощным человеком и понимала, что никогда больше не буду в порядке, пока этот клинок остается в моем теле.
— Прости меня, — пробормотал Ибан, горько напомнив мне о том, что я сделала Грэю, когда поступила с ним так же. Он вместе с Михаэлем как-то спланировал это.
У меня не было сомнений, что это всегда было его намерением. Ему нужно было, чтобы я воткнула нож, и он манипулировал мной, чтобы я сделала это, думая, что избавляю мир от Люцифера.
Он знал, что это не удастся. И он знал, что использует его, чтобы убить меня.
— Как ты мог? — пробормотала я, качая головой из стороны в сторону, чтобы избавиться от слабости, терзающей мою душу. — Ты предаешь свой род, и ему нечего тебе предложить.
Я знала это не хуже Михаэля, ведь он предоставил мне жалкую возможность сделать то же самое.
Я была вне спасения из-за того, что была собой.
— Я отказался от своей магии ради семьи. Я никогда не портил Источник, как ты. Я могу покаяться, — объяснил Ибан, споткнувшись о мои ноги, когда вел меня к печати на земле в центре круга.
— Ты гребаный идиот, — прошипела я, припадая к стеклу зеркала.
Врата в Ад были завалены камнем, отрезая от меня весь известный мне вид. Ибан позволил мне упасть, и мое тело прижалось к странной смеси стекла и камня.
Он накрыл меня своим телом, уложив на спину, где я стояла на коленях. Я зажмурилась, вздрагивая от его прикосновений даже в этом случае.
Его рука обхватила рукоять клинка и повернула его в моем животе так, что свежая кровь хлюпнула на поверхность зеркала.
Подношение.
Я отпрянула назад, борясь с ним, когда он поднял меня со стекла, и камень растаял, открыв мне вид на адскую яму с высоты птичьего полета.
Он взял каждую мою руку в свою, борясь с моим ослабевшим телом. Я не
Ибан подвел мои руки к границе зеркала и опустил их на мое лицо. Магия тут же вцепилась в меня, забирая даже больше, чем я могла отдать. Я вздрогнула, пытаясь разорвать связь.
Печать держалась крепко, засасывая меня все глубже, пока стекло не разбилось вдребезги.
И врата в Ад снова открылись.
43
ГРЭЙ
Десятью минутами раньше
В середине занятия я взял учебник со своего стола.
— Перейдите на страницу 193, — сказала я, листая страницы, чтобы найти номер.
Мы уже прослушали историю сделки, в результате которой возник ковен, но я хотел обсудить ее с другой точки зрения. Вельзевул и Левиафан ждали в конце класса, их присутствие было излишним. Однако Вельзевул всегда был со мной, если не мог быть с Марго.
Словно этот ублюдок больше не мог существовать в одиночестве.
— В начале урока мы обсудили сделку, которую я заключил с Шарлоттой, — сказал я, отложив учебник. — Но мы не обсуждали ее с моей точки зрения. Теперь, когда правда раскрыта, я подумал, что сегодня мы могли бы уделить время любым вопросам, которые у вас могут возникнуть.
Левиафан поднял бровь, уставившись в конец комнаты, его вечно заинтригованное лицо не соответствовало его огромным размерам и сопутствующему им запугиванию.
— Зачем вы вообще проводите этот урок? Разве у вас нет дел поважнее? Ведьмы, которых нужно съесть? — спросил один из студентов, его лицо вспыхнуло от страха, когда он заговорил.
— Во-первых, есть только одна ведьма, которая входит в мой план питания, — сказал я, чем вызвал изумленный смех некоторых других студентов. — Во-вторых, я верю, что наши величайшие достижения связаны с начинаниями поколения, которое придет после нашего. Лучшее, что мы можем сделать для мира, — это дать нашим детям возможность процветать. Знание — сила, и это лучший подарок, который я могу сделать всем вам в меняющейся обстановке вокруг, — сказал я, шокировав мальчика молчанием.
Страх медленно исчез с его лица, его взгляд упал на мой живот. Вслед за этим последовала ослепляющая боль, заставившая меня уткнуться в край стола.
Я прикоснулся рукой к животу и, отдернув ее, уставился вниз. Яркая, вязкая кровь сочилась из раны в животе, которой я не мог найти объяснения.
Вельзевул и Левиафан поднялись на ноги, с удивленными лицами уставившись на мой живот. Я встретил их взгляды, уже направляясь к двери.
— Уиллоу, — сказал я, в моем голосе звучала паника.