Проклятый берег
Шрифт:
Я молча зашагал вперед.
Меня охватило холодное, бесстрастное спокойствие. Словно автомат, я двигался к небольшому домику, из которого так недавно вышел.
Мне было ясно, что я должен сделать. Через несколько минут я уже стоял перед небольшой пристройкой к столовой. Я уже собирался войти, когда услышал доносившиеся изнутри слова.
Пристройка была наспех сколочена из досок, и сквозь щели можно было заглянуть внутрь.
Морской офицер стоял рядом с графиней. Говорили они тихо, но
– Не могу поверить… – сказал офицер.
– И все же это так, Хиггинс. Я могу доказать, что генерал де ла Рубан выдал военную тайну Ламетру и его сообщникам.
– Хорошо известно, что его превосходительство, – принципиальный противник генерала, но при этом он глубоко его уважает, и если сообщить ему о подобных подозрениях…
– Это не подозрения. У меня в руках доказательства. Путевой журнал и карта капитана Мандера должны были находиться у генерала, не так ли?
– Так.
– Так вот, эта карта с нанесенными на нее обозначениями военных объектов и штабными заметками находится у меня. Я взяла ее у солдата, являющегося, как уже известно его превосходительству, сообщником Ламетра.
– Это невозможно… Генерал Рубан – честный солдат…
– Карта у меня. А поскольку генерал не заявил о ее пропаже, несомненно, что он тоже замешан.
– Дайте мне карту… я немедленно…
– Нет, я отдам ее только лично адмиралу. Мне известно и то, что Ламетр сегодня вечером покинул лагерь и находится на пути к фонги.
– Он… был здесь?
– Да! Он прятался в форте Сент-Терез и прибыл сюда вместе с войсками. Эта пустоголовая обезьяна все мне разболтала.
…Меня постигла классическая судьба влюбленных: весь мой мир рухнул в один миг.
– Почему вы не хотите, чтобы об этом доложил я?
– Потому что я хочу кое-что получить взамен. Письменный приказ губернатора о расстреле одного из этих четверых…
Я вздрогнул… Какое чудовище скрыла природа под этой ангельской внешностью.
Офицер обнял пышущую ненавистью женщину.
– Как же вы мстительны и жестоки… И все-таки я люблю вас…
– Терпение, Хиггинс! – сказала она, освобождаясь. – Наше время скоро придет. Если губернатор одержит верх над Рубаном, мы… сможем добиться всего… Вы… займете место Ламетра… станете командиром корабля… у нас будет много денег…
– А до тех пор… вы будете любезничать со всякими типами… – с горечью проговорил моряк.
– Ну… что ж такого, если иногда мне ради дела придется улыбнуться кому-нибудь? Разве офицерам контрразведки не приходится притворяться и маскировать себя?
Что за артистка. Улыбаться! Горячие поцелуи это были, вот что. И еще какие.
– Когда губернатор услышит, что рядовой номер семьдесят семь не существует, он наверняка решит сам разобраться, в чем
– Беспокоиться нечего, Хиггинс. Потемкина они никогда не схватят, потому что уж что-что, а это невозможно…
– Потемкина… разумеется… – со смехом ответил офицер. – А ведь его-то следовало бы наказать в первую очередь. Где я потом увижусь с вами?
– В доме миссии, напротив острова Санта Изабелла. Через две недели… Я должна встретиться там с одним человеком… Если сможете, постарайтесь быть там…
Еще один поцелуй, и офицер вышел.
Я едва успел спрятаться за выступом стены. Что это еще за Потемкин? Преступник?…
Хиггинс исчез в темноте. Я заглянул в щель. Графиня сидела неподвижно, глядя прямо перед собой и прижав сжатые в кулак руки к груди.
Лицо ее было просто страшным. Куда только исчезла красота? Ненависть и жажда мести исказили его, придав воистину дьявольское выражение.
Я быстро вошел в комнату.
– Добрый вечер, дорогая графиня, – прошептал я. Не знаю, какое у меня было при этом лицо, но эта ведьма отшатнулась с широко раскрытыми от страха глазами.
Одним движением руки я схватил ее за горло, за ее красивое, гладкое, белое, как молоко, горло.
– Если попробуете крикнуть, я вас задушу. Она и пикнуть не посмела.
Я вытащил свой револьвер и прижал ствол к ее лбу.
– Я буду считать до трех… – очень спокойно проговорил я. – Если к этому времени путевой журнал и карта не будут у меня в руках, я раскрою вам череп – и да поможет мне Бог. Раз…
В моем голосе не было угрозы. Я говорил тихо, четко произнося слова, почти шепотом – и все же лицо ее посерело от ужаса.
– Два…
На счете «три» я спокойно и без колебаний нажму на спусковой крючок, в этом я не сомневался. Она, видимо, тоже…
– Я отдам их… – прошептала она. – Они там… в ящике стола…
– Говорите правду, потому что если ящик окажется пустым, ни вопросов, ни счета больше не будет…
– Вот они… дьявол… – прошипела она, вытаскивая бумаги из выреза платья.
– А теперь повернитесь лицом к стене и считайте до пятидесяти… Если вы сдвинетесь с места раньше…
Она отвернулась. Быстро, почти с радостью. Видно, успела уже что-то придумать.
Однако в тот момент, когда она повернулась ко мне спиной, я так ударил ее по голове стволом револьвера, что она без чувств упала на пол.
Вы не верите своим ушам?
Да, я ударил женщину. Первый раз в жизни. Но эта женщина не принадлежала к слабому полу. Она была страшнее и опаснее сотни мужчин, малейшее снисхождение к ней могло обернуться гибелью многих людей и бесчестием для старого, заслуженного генерала.