Проклятый цветок для Тигра
Шрифт:
Она так и не решилась спросить у принца, кто она для него. Что он собирается делать, когда война подойдет к концу? Каждый день хотела, каждый день обещала себе задать вопрос. И молчала. Оправдывалась перед собой, что Джин слишком устал для серьезных разговоров.
Джин действительно уставал. Он осунулся, почти перестал шутить, порой засыпал, сидя над чашей с рисом, и часто смотрел сквозь Тэруко, словно она была прозрачной.
Принцесса стискивала зубы и приказывала себе терпеть. Сама напросилась.
***
– Войско обогнет Бай Сьян вот здесь, -
Генерал - сорокалетний мужчина, кряжистый и коренастый - хмуро кивнул. Он ничего не сказал, но на его смуглом лице и без того читалось все, что он думает об императорах, которые отсиживаются в столице, отправляя за себя воевать других.
Война была правом и почетной обязанностью семьи аль Самхан. Владеющие разрушительной огненной магией, способные разбудить вулканы и обрушить на противника их пылающую мощь правители всегда сами вели войска в бой.
Так поступил принц Тхан год назад, когда войска Оясимы высадились на побережье и начали грабить города. Так воевал его отец тридцатью годами раньше.
– Вы уверены, что они не пойдут через долину, ваше величество?
– уточнил он.
– Это самый короткий путь.
Новоявленный император успокаивающе улыбнулся
– В долине будет жарковато, - промурлыкал он.
– Мои люди доносят, что Младший Лю готов проснуться. Вот незадача случится, когда окажется, что избранный богами наследник неспособен усмирить даже этого малыша.
Генерал кивнул. Ему не нравился двуличный и манерный Мин, он всей душой симпатизировал старшему принцу. Но не воинская доблесть давала потомкам аль Самхан право повелевать. Сила крови, наследие бога огня.
Генерал знал Джина и помнил историю его проклятья, потому не верил ползущим по стране слухам.
– А как же люди в Бай Сьян?
– После твоей победы я прибуду, чтобы спеть в долине колыбельную. Ты можешь идти, Дунг.
– Ты так уверен, что вулкан проснется?
– раздался голос Сунан, стоило генералу покинуть комнату.
– Возможно, ему что-то немного поможет, - задумчиво пробормотал Мин, поглаживая Сердце Огня - рубин в форме головы тигра, высший знак власти. С тех пор, как старый император умер, младший отпрыск аль Самхан не расставался с артефактом.
– Что-то или кто-то.
Сунан выглянула из-за ширмы. Мин скользнул взглядом по женской фигуре и испытал уже привычное раздражение.
Смерть Тхана подкосила мать. Она больше не напоминала блистательную хищницу. В глазах вместо вызова застыла тоска, морщинки стали заметнее, плечи опустились, словно под тяжестью невидимого груза. Прическа и макияж вдовствующей императрицы оставались безупречны, но что-то в том, как она двигалась, как смотрела, неумолимо выдавало отнюдь не юный возраст женщины. И белое траурное одеяние ее старило.
Интересно, стала бы она так горевать, если бы умер Мин? Он отчего-то был уверен, что нет.
– А сможешь ли?
– с ядом в голосе спросила Сунан.
– Ты никогда не был хорош в магии.
Мин скривился. Хоть и смирилась,
Сможет. Будить чутко дремлющий вулкан не так-то сложно. Усыплять - гораздо труднее. Но у него будет время и Сердце Огня, из которого можно черпать силу.
– Я далеко не такой бездарь, как вы всегда полагали, матушка.
Мин пытался бороться со слухами. Распускал свои. Но легенда о проклятом богами выродке, который приведет Самхан к гибели не пользовалась успехом. Народ, любивший Джина, куда охотнее верил в сказки старшего брата.
Даже случившаяся третьего дня коронация - поспешная и недостаточно царственная - не поправила положения. Собравшаяся на дармовое угощение и щедрую милостыню толпа, конечно, надрывала глотки, славя нового императора, но Мин не был наивен, и понимал цену этим восторгам.
Хорош император! Пока он разбирался с Тханом и Сунан, ловкий старший братец оттяпал половину страны, и примеривался захапать остальное. Войдет Джин с войском в столицу, и чернь с тем же рвением будет приветствовать его. Шакалы!
Трон оказался фальшивкой. И пусть никто не обещал немедленного обожания народа после коронации, Мин ощущал себя обманутым. Власть не принесла любви матери.
Немного утешали льстивые улыбки придворных. Подхалимы еще до коронации почувствовали, как изменилась расстановка сил и, позабыв о вдовствующей императрице, спешили заверить Мина в своих верноподданических чувствах. Подобострастные взгляды, взаимные наветы и кляузы, которыми лизоблюды осыпали новоявленного императора, были бальзамом для его сердца. Мин любил интриги. Он сознавал, что не создан для ратных подвигов, и пытался воевать тем оружием, которым владел лучше всего.
Задумка с вулканом была хороша. Усмирять огонь - долг хозяина этой земли. Один отказ, и от Джина отрекутся самые преданные союзники.
– А если он сумеет его усыпить?
– эхом на его мысли откликнулась Сунан.
– Усыпить? Не смешите меня, матушка. Даже если он действительно снял проклятье, магии нужно учиться. Усыпить вулкан, это не фокусами толпу развлекать, - на раскрытой ладони Мина взвился язык пламени. Взвился и погас.
– Я пять лет учился этому под руководством отца. Нет, если он не дурак, то поведет войско в обход и пустит слух, что его не было рядом с извержением.
– А вдруг Джин все же решится? И сможет?
– императрица злорадно улыбнулась.
– Вам бы хотелось этого, матушка?
Она медленно покачала головой.
– Его я ненавижу больше, чем тебя.
– Приятно встретить обезоруживающую честность!
– Мин картинно вздохнул.
– Большая редкость в наши дни. Что же, я давно не надеюсь на вашу любовь, ненависть тоже по-своему занимательна и греет не меньше… Кстати, о любви. Думаю, можно смело сказать, что мой мятежный брат наконец-то познал это светлое чувство. Он не отпускает своего оруженосца ни на шаг. Мальчишка даже ночует в его палатке, - в слегка раскосых зеленых глазах мужчины загорелся огонек.
– Этим стоит воспользоваться.