Проклятый цветок для Тигра
Шрифт:
Почему-то последнее обещание ей очень понравилось.
– Сколько я спала?
– Почти пять часов. Повернись.
Она послушалась, ощущая смесь возбуждения и неуверенности. Ситуация была волнующей и недвусмысленно эротичной. От близости Джина по коже бежали сладостные мурашки, хотелось его нежности, объятий, поцелуев. Но Тэруко сама не могла понять, готова ли она к чему-то большему.
Мыло сильно пахло розовым маслом. Мужские руки легли на плечи, разминая их, легонько массируя. Пальцы погладили шею, спустились вниз вдоль позвоночника, лаская ложбинку. Она снова
– Джин, я не знаю…
– Я знаю. Расслабься.
От этого совета она почему-то напряглась еще сильнее. Джин вгляделся в ее лицо и вздохнул.
– Понял. Только мытье и поцелуи.
Медленно откинул влажные волосы с тонкой шеи. Провел языком, скривился и принялся отплевываться.
– Мыло!
Девушка весело рассмеялась:
– Так тебе и надо. Не будешь руки распускать.
– Буду!
– пообещал он, зачерпывая воду, чтобы окатить ее.
– И не только руки. Иди сюда, грязная девчонка.
Напряжение и неуверенность ушли, словно сами собой. Джин превратил купание в эротическую игру. Руки в мыльной пене поглаживали, скользили по коже, вызывая в теле сладкое томление. Хитрый самханец действительно просто мыл Тэруко, но не упускал при этом возможности прикоснуться - невинно и непристойно одновременно. Словно ненароком, случайно задеть грудь, погладить кожу с внутренней стороны бедра до того, как девушка опомнилась и сжала колени. Поцеловать…
От поцелуев она млела и таяла, не находя в себе сил оттолкнуть его. Да и зачем отталкивать? Смешно изображать из себя целомудренную деву после всего, что было в пещере. Но все воспитание принцессы говорило, что это - неправильно, так нельзя, плохо.
Отец не поощрял распущенность и внебрачные связи. И сам после смерти любимой жены так и не завел наложницу.
С мытьем давно можно было заканчивать, Тэруко ощущала себя чистой, отмытой до скрипа - чище некуда, а коварный соблазнитель продолжал гладить ее, все смелей и откровенней. Ласки, бережные и трепетные в начале, они становились волнующими и бесстыдными. Руки накрыли грудь, сжимая и пощипывая. Внизу живота медленно наливалось вожделение. Джин прижал девушку к краю ванны, впился в губы сумасшедшим, горячим поцелуем. Скользнул губами по шее, спустился ниже и чуть прикусил дерзко торчащий сосок.
Тэруко обмякла в мужских руках и как со стороны услышала свой тихий стон. Потом еще один, куда более громкий.
Это плохо, неправильно, но ей так хочется! Отдаться ему, стать единым целым.
– Хочу тебя, - эхом отозвался Джин, склонившись над ее запрокинутым лицом.
– Ты меня с ума сводишь, грязная девчонка.
– Я давно чистая, - возмутилась Тэруко.
– Знаю.
И снова поцелуи - безумные страстные. Нежные укусы, прикосновения умелых пальцев, сильное мускулистое тело, которое так хочется ласкать в ответ, рядом…
– Вода остывает. Пойдем.
Джин потянул ее из бассейна, и она последовала - бездумно. Неужели это случится сейчас? Не лучше ли подождать до свадьбы? От возбуждения и
– Не бойся, - сказал он, вытирая ее пушистым полотенцем.
– Будет так, как ты захочешь. Я остановлюсь, когда скажешь.
– Я боюсь, что мне не захочется тебя останавливать.
– Тогда не останавливай.
– Я так не могу, - она подняла на него умоляющий взгляд.
– Пожалуйста, не настаивай. Это неправильно до свадьбы.
Он усмехнулся и нежно провел пальцем по ее нижней губе.
– А целовать тебя до свадьбы можно?
Она кивнула.
– Значит, будем только целоваться, - объявил Джин, подхватывая ее на руки.
Пронес через комнату и уложил на кровать. По щелчку его пальцев вспыхнуло пламя в двух светильниках у изголовья. Тэруко съежилась и попыталась прикрыться.
– Не надо, - попросил Джин, аккуратно отводя ее руки в сторону.
– Ты красивая. Хочу на тебя смотреть.
От его желания в его глазах становилось жарко, стыдно и безумно приятно. И хотелось смотреть на него в ответ. Отсветы пламени гладили мощное мускулистое тело, покрытое бронзовым загаром. Взгляд принцессы скользнул по широким плечам, груди, животу с четким рельефом мускулов, спустился ниже к недвусмысленно вздыбленной плоти. Тэруко ойкнула, покраснела и поспешила зажмуриться. Джин рассмеялся и опустился рядом с ней на кровать.
– Ты смешная, Тэру-чан.
С закрытыми глазами было не так стыдно отвечать на поцелуи и выгибаться, подставляя грудь для ласк. Чувствовать прикосновения губ все ниже - на груди, на животе…
– Пожалуйста, нет, - жалобно попросила девушка, чувствуя, как мужские руки разводят ее бедра. На более серьезный протест не было сил.
– Не бойся. Я же обещал - будут только поцелуи.
Губы обожгли кожу с внутренней стороны бедра, Тэруко замерла, вцепившись пальцами в скользкий шелк простыни.
И вскрикнула, ощутив горячий поцелуй там, внизу, где рождалось жаркое вожделение.
По телу словно пробежала огненная волна. Девушка металась, всхлипывала и вскрикивала. Было горячо, сладко, стыдно и безумно хорошо ощущать ласкающие и жалящие прикосновения. Она плыла в мучительно-приятном мареве, выгибалась, выкрикивала “Да, да!” и снова терзала пальцами простыню.
Низ живота свело долгой и сладкой судорогой. Тэруко дернулась и протяжно застонала, ощущая, как по телу расходится жаркая спираль наслаждения. Распахнула глаза и уставилась невидящим взглядом на полог над кроватью.
Она помнила, как хорошо было в пещере, но в этот раз все ощущения показались ей острее, ярче и бесстыднее.
– Это было громко, - посмеиваясь, сказал Джин, поднимаясь с поцелуями все выше - живот, грудь, шея, губы.
– Не смущай меня.
– А мне нравится, как ты смущаешься.
У поцелуя был странный вкус. Приятный, но странный.
Потом были объятия. Не страстные, скорее умиротворенные. Переплетенные пальцы, вкус его кожи, его губы. Близость - такая невероятная, невозможная, что дух захватывало. Беззлобные шутки и тихий смех. Осторожные прикосновения к его телу. Татуировка с тигром под пальцами.