Проклятый дом
Шрифт:
– Оригинально. Тамарой здесь даже не пахнет.
Пока Ката листала книжку, Плетнев подошел к телевизору.
– У Лидки была плазменная панель? Странно. Когда она умудрилась ее купить? А мне ничего не сказала! И тумба новая, смотрите, Катарина.
– Андрей, не мешайте. Здесь есть номер некой Тамары, только ее фамилия Мусатова.
– Точно! – заголосил Плетнев. – Мусатова! Это она и есть.
– А что общего между Мусатовой и Трифоновой? – удивилась Ката.
– Запамятовал,
Внезапно Ката пошатнулась. Записная книжка выпала из ее рук. Андрей отскочил в сторону и взвизгнул. Не закричал, не вскрикнул, а именно взвизгнул.
В дверь позвонили.
– Кто это?! – одними губами спросил Плетнев.
– Идите, посмотрите в глазок.
– Почему я?
– Это ваша квартира.
– Нет, Лидкина!
– Вы – вдовец и законный наследник.
Звонок повторился.
– Андрей, а вы закрыли дверь на…
Ката не договорила: в прихожей послышался шум. Андрей, зайдя последним в квартиру, не соизволил повернуть «собачку» замк а!
В комнату ворвались сотрудники органов правопорядка. Катке и Андрею было приказано лечь на пол. Причем приказано в довольно-таки грубой форме. Начался переполох.
Андрей от нервного перенапряжения потерял дар речи, а Ката, напротив, завопила во весть голос:
– Что происходит?! Произошла ошибка. Андрей, скажите им!
Чуть позже выяснилось, что соседка, услышав доносившийся из квартиры Лиды шум, набрала «ноль-два», заявив об ограблении. Милиция приехала быстро, и сработали ребята оперативно. Походило на то, что Андрей еще долго будет отходить от потрясения.
Доказав наконец людям в форме, что они не имеют ничего общего с грабителями – это всего лишь навсего муж покойной Лиды зашел в компании Каты в квартиру, чтобы взять записную книжку, – Копейкина ощутила небывалую тяжесть во всем теле. Усталость буквально валила ее с ног. Захотелось спать…
Домой она приехала в третьем часу ночи. Вялая. Вымотанная. Раздраженная.
Радовало только одно – в ее сумочке лежал листок с номером мобильного телефона Тамары Мусатовой.
ГЛАВА 12
– Наташка, пропылесось еще раз в гостиной. Ката, причеши Дискетку и посади в клетку Арчибальда. Лизка! Лизка, ты где?!
– Я здесь.
– Почему ты до сих пор не переоделась? Марш в комнату, переодеваться. И не забудь заплести косички.
– Мне не идут косички, – огрызнулась Лизка. – С косичками я похожа на круглую дуру!
– Следи за языком, я же просила, умоляла тебя на время забыть все эти похабные словечки.
– Слово «дура» считается литературным, его даже в книгах печатают.
Розалия
– Детка, если ты мне испортишь вечер, я за себя не ручаюсь!
– Почему я должна что-то испортить, буду сидеть, как шелковая, слова не скажу.
– Нет, говорить тебе придется, иначе Цицилия подумает, что ты невоспитанная. Главное, следи за языком: никаких новомодных словечек, отвешивай комплименты старухе и, ради бога, не вздумай врать!
– Договорились. – Лизка опустила голову и пробурчала: – Можно подумать, к нам короли едут!
– От встречи с Цицилией зависит мое будущее, – произнесла Розалия. – В прошлый раз мы не поняли друг друга, сейчас мне выпало счастье исправить положение вещей.
– А вам что, так сильно нравится этот кот?
– Кто?
– Ну, Леопольд.
– Не смей называть кота Леопольдом!.. Вернее, Леопольда – котом! Для тебя он – Леопольд Самуилович, на худой конец, дядя Леопольд, и не иначе. Поняла?
– Поняла. Так он вам нравится?
– Знаешь, сколько у него денег?
– Нет.
– Миллионы!
– Жесть!
– Лизка!
– В смысле, какой богатый кот, то есть Леопольд. Дядя. Дядя Леопольд! Хи-хи…
– Он полностью подчинен своей деспотичной матери, она контролирует каждый его шаг – куда пошел, с кем, надолго ли… Лео слишком слабохарактерный, а Цицилию уже не изменить. Остается одно – втереться к ней в доверие, стать ее дочерью, подругой, правой рукой. Понимаешь меня?
– Еще бы!
– Цицилия должна увидеть, что у нас дружная семья, и ты, детка, сейчас переоденешься, заплетешь две косички, а потом Наташка завяжет тебе банты.
– Банты?! – Лиза чуть не грохнулась на пол. – Розалия Станиславовна, последний раз я выходила из дома с бантами, когда меня первого сентября заставили тащиться в первый класс. Нет! Не просите, к бантам я не притронусь. Пусть их лучше Натка себе завяжет. А что, прикольно будет! Скажем Цицилии, что у Наташки кризис среднего возраста. Она ее пожалеет, и всем будет хорошо.
Розалия взяла Лизку за руку, отвела в гостиную и, усадив на диван, отчеканила:
– Или ты будешь с бантами, или… Пятьдесят долларов!
У Лизки загорелись глаза. Волкова была еще той любительницей хрустящих ассигнаций.
– За какие-то жалкие пятьдесят гринов позориться весь вечер? Нет уж!
– Твои условия?
– За моральный ущерб – раз, за внутренние противоречия с самой собой – два…
– Короче!
– Сто!
– По рукам.