Проклятый король
Шрифт:
Не один раз, готовясь выболтать свою тайну, он протягивал руку к Оссилиусу, чтобы вырвать его из объятий сна.
И каждый раз он останавливался. Рассказать правду – это все равно что выпустить из клетки дикого зверя. Кто знает, что он натворит.
Гальф боролся с этими мыслями всю долгую ночь. Он думал, что никогда не заснет.
Но в конце концов ему это удалось.
Сейчас, когда они стояли вместе у решеток, служивших стенами тюрьмы, глядя на город и разрушенный мост, Гальф обнаружил, что его новый товарищ не был настолько подавлен, как ему показалось
– Фессан придет, – выдохнул Оссилиус. – Я это знаю. Скоро я снова увижу своего сына.
– Ему надо поторопиться, – откликнулся Гальф. Молча они смотрели, как еще одна группа рабочих вышла из замка. Их ноги сковывали кандалы. Люди трудились всю ночь, чтобы завершить работу, начатую Нинусом, но, насколько видел Гальф, провал между двумя концами разрушенного моста шире не стал. Выступающая каменная кладка, как корни могучего дуба, крепко держалась за края пропасти, не выказывая никаких признаков обрушения.
– Провал можно преодолеть, – настаивал Оссилиус. – Фессан приведет с собой лесорубов, привезет осадные машины. Он найдет способ. – Его лицо вытянулось. – Но ты прав, Гальф, он не может держаться вечно. Рано или поздно Идиллиамский мост упадет, и город окажется отрезанным от Торонии. И тогда все будет кончено.
Гальф подозревал, что, возможно, уже сейчас все кончено, но похлопал Оссилиуса по спине.
– Будем надеяться, что Фессан придет раньше.
У входа в клетку возникло какое-то движение. Остальные заключенные двинулись к источнику шума, но мгновенно отступили назад, создав пустое пространство рядом с дверью. Лязгнул замок и с отвратительным скрипом дверь открылась; за ней оказался Блист, облаченный в доспехи, в руке у него болталась оснащенная шипами плеть. За его спиной стояли еще шестеро вооруженных до зубов охранников.
Гальф опять прижался к решетке, гадая, каких еще пыток им ждать.
– Сегодня ваш счастливый день! – прогремел Блист. – Вы все получили пропуск на свободу из этой вонючей дыры. Вы готовы сделать шаг наружу?
Раздался глухой ропот, но он тут же затих, когда охранники бросили на пол длинную цепь. Через ровные промежутки к звеньям цепи крепились кандалы. По мнению Гальфа, это было мало похоже на свободу.
– Король нетерпелив, – продолжил Блист. – Он хочет, чтобы мост разрушили, и поскорее. Поэтому вы все будете помогать.
– Я бы предпочел остаться здесь, – пробурчал один из сокамерников Гальфа. – Этот мост рухнет, и мы все рухнем вместе с ним.
Блист щелкнул кнутом. Оглушительный, точно взрыв, звук разнесся по клетке. Гальф вздрогнул.
– Если полетите в пропасть, – рассмеялся Блист, – никто по вам грустить не будет.
Под бдительным присмотром вооруженных охранников Гальф, Оссилиус и остальные заключенные вышли из клетки и разделились на несколько групп. В каждой из них арестантов сковали вместе. Гальф пошевелил ногой, оценивая вес оков на своих лодыжках. Они были ужасно тяжелыми, ходить в них будет настоящим мучением.
– Ты! – чья-то рука схватила Гальфа сзади за шею и резко развернула его. Гальф обнаружил, что перед ним стоит грязный
– Элрик? – выдохнул он. – Генерал Элрик?
Последний раз Гальф видел его на роковом выступлении в Парадном зале, когда его впервые увели от его друзей и бросили в Сферу небесную. На него снова нахлынули воспоминания о том ужасном дне, и не в последнюю очередь – о лице Пип, когда их разлучили. Где-то она сейчас? И что с остальными «Древопутами»?
Сердце Гальфа сжалось, когда он подумал, что, возможно, уже никогда не увидит своих друзей. Или, что хуже, они мертвы.
– Ты виноват в том, что я здесь! – Генерал Элрик выглядел как настоящий безумец. Бледная тень элегантно одетого солдата, каким его запомнил Гальф. Еще один верный слуга, который надоел Магритт. – Ты и твои друзья-оборванцы! Я тебя убью!
Руки Элрика сомкнулись на шее Гальфа, перекрыв доступ воздуха. Напрасно мальчик лупил его по рукам – Элрик оказался сильнее. Чем больше Гальфу хотелось вдохнуть, тем сильнее протестовали легкие. Грудь наполнилась раскаленным железом, а глаза рвались вон из орбит. Он попытался позвать охранников, но те просто отступили в сторону и наслаждались представлением.
Внезапно возник капитан Оссилиус, он занес кулак и впечатал его точно в лицо противника Гальфа. Раздался хруст. Эрлик отлетел назад, отпустив Гальфа и ухватившись за нос.
Гальф отступил назад, мучительно пытаясь вдохнуть хоть глоток – горло, как ему показалось, стало уже тростинки.
– Ты повредил мне лицо! – завопил Элрик, шатаясь под тяжестью тянувших его оков. Между его пальцами текла кровь.
– Попытаешься сделать это снова, получишь еще, – отрезал Оссилиус. – Ты змея, Элрик. Ты оказался здесь из-за того, что все эти годы подлизывался к Брутану Он сейчас кормит ворон, а ты в Сфере небесной. Я называю это справедливостью.
– Ты меня не напугаешь, – взвизгнул Элрик.
– Я склонен думать, что напугаю. Если ты еще хоть раз пальцем тронешь моего друга – тебе конец. Понял?
Пока охранники вели их мимо гигантского светильника на выход из помещения с клетками, Гальф постепенно восстановил дыхание. Он потирал свою ноющую шею. «Мой друг», – думал мальчик. Он был рад, что капитан Оссилиус находится рядом с ним.
Когда они доплелись до Идиллиамского моста, ноги Гальфа мучительно болели, его лодыжки стерлись и кровоточили. Ходить в кандалах – все равно что пробираться через густую грязь, оснащенную к тому же острыми зубами.
Солнце пробивалось сквозь висевшие в воздухе облака пыли. Во мраке плавали тени; вытянувшись в цепочки, люди стучали кувалдами по скале. Земля сотрясалась от каждого удара, а каждый удар сопровождался хором тяжелых вздохов. Некоторые рабочие распевали тюремные песни. Это было сочетание грубой физической силы и едва сдерживаемого хаоса.
Между закованных в цепи бригад бродил какой-то человек, которого Гальф сперва не узнал: худой, в изящных одеждах. На его голове сиял золотой обруч.