Проклятый король
Шрифт:
– Пейлни! – закричала она. – Пейлни, проснись! Элоди прижала пальцы к шее девушки. Пульса не было. Она приложила щеку к губам Пейлни. Ни единого вздоха. Откинула волосы с лица подруги.
Глаза Пейлни смотрели мимо нее, такие же безжизненные, как и глаза человека, которого Элоди только что убила.
Ее подруга была мертва.
Элоди бросилась вон из шатра. Где-то кричали. Она взметнула руки в пустоту, запрокинула голову и медленно повернулась, все время глядя вверх на три звезды, о которых говорилось в пророчестве.
– Элоди! – голос принадлежал Фессану. – Элоди! Что случилось?
Девочка почувствовала, как его руки подхватили ее. Она даже не поняла, что падает. Над ней нависло его бледное и растерянное лицо. За ним толпились всполошенные люди. Как они догадались прийти?
Элоди осознала, что на самом деле она и кричала.
– Она мертва, – простонала она. – Пейлни мертва, и это моя вина!
– Что? Расскажи мне, что случилось? – Фессан щелкнул пальцами и указал на шатер. Двое мужчин бросились внутрь, а командир мягко опустил Элоди на землю.
– Рото, – всхлипывала она. Земля была холодной и жесткой. Все ее силы уходили из нее вместе со слезами. – Это Рото. Он… он задушил ее.
– Это не твоя вина, – сказал Фессан, коснувшись рукой ее лба.
– Нет, моя. Если бы я не ушла… если бы я была там… Пейлни была бы жива.
– Это Рото убил ее.
– Но он думал, что Пейлни – это я! Я во всем виновата! Если бы не я… если бы меня здесь не было…
Элоди свернулась, обхватив руками колени. Рыдания сотрясали ее с головы до ног.
Один из мужчин с мертвенно-бледным лицом вышел из шатра и протянул Фессану металлическую ленту.
– Гаррота, – Фессан плюнул с отвращением. – Я слышал, что ею пользуются в других странах. Это не оружие Торонии.
Появился запыхавшийся Стоун. Он заглянул в шатер, затем направился к Фессану, тыча в него пальцем.
– Это ты сделал, – закричал он. – Ты допустил, что среди нас оказался убийца! – Он повернулся к толпе. – Сколько еще мы будем держать этого слабака в командирах? Пока нас всех не переубивают во сне?..
Удар кулака Фессана заставил его замолчать. Стоун отшатнулся, схватившись за челюсть.
– Уберите его с глаз долой! – отрезал Фессан. – Живо!
Стоуна оттащили, остальные тоже разошлись, занявшись своими делами. И только Фессан склонился над Элоди, гладя ее по голове.
– Оставь меня! – попросила она.
– Никогда, принцесса, – ответил он.
Она попыталась его оттолкнуть, но, похоже, он был сделан из камня. В конце концов она сдалась и просто прижалась к нему, запрокинула голову и выплеснула в крике свое горе, свою вину, свою боль, глядя на звезды, очертания которых расплывались из-за нескончаемых слез.
А звезды сверху смотрели на нее.
Вечером того же дня, когда слезы иссякли и Элоди немного окрепла, к Фессану подошла женщина и опустилась
– О чем вы говорите? – спросила Элоди.
– Могила вырыта, – ответила женщина. – Мы подумали… мы подумали, что Фессан, возможно, захочет сказать несколько слов.
– Вы хотите сделать это прямо сейчас?
– Это надо сделать, – отозвался Фессан. – Мы не можем оставаться здесь. А… она не может пойти с нами.
Элоди вытерла лицо.
– Подождите меня.
Растирая на ходу руки и ноги, она поспешила назад в шатер. Тела Пейлни там не было, а вот тело Рото осталось. Огромное кровавое пятно прикрыли шкурами. Но в шатре все еще стоял запах смерти.
Она взяла цветочную гирлянду, которую ей дали в деревне, и пошла вслед за Фессаном к наспех вырытой могиле. Она старалась прислушаться к речи Фессана о храбрости и самопожертвовании, но ей казалось, что слова совсем ничего не значат.
Момент, когда она положила цветы на грудь Пейлни, перед тем как ее тело засыпали землей… Вот что было по-настоящему важно. В память о том, что Пейлни рассказывала ей о дереве в ее деревне, она нашла несколько каштановых листьев и вплела их между цветов.
– Прощай, верный друг, – сказала Элоди сквозь слезы. – Покойся с миром.
Это ее тело должно было скрыться в земле. Она сжала кулаки. Она не могла поверить, как легко Рото обманул ее своими поклонами и комплиментами, ей хотелось убивать его снова и снова.
Потом Фессан отвел ее назад в свой шатер. Он говорил всю дорогу и продолжал говорить, когда они оказались внутри. Элоди только и могла, что смотреть, как пляшет огонек в единственной масляной лампе, висевшей на опоре шатра.
– Элоди? Принцесса? Вы меня слушаете?
Его голос проник в ее мысли. О чем он говорил? Кажется, о том, чтобы изолировать Стоуна и его подпевал и выгнать их из «Трезубца».
– Извини, – сказала она. – Пожалуйста, продолжай.
– Я слишком долго их терпел, – горячился Фессан. – Меня бесит, что Стоун постоянно пытается найти змею в нашем гнезде. Думает, что я привлек Рото к нашему делу! Я не знаю, откуда он взялся, но мы должны проявить бдительность по отношению к тем, кто может последовать за ним. Если в этой трагедии и есть чья-то вина, то только моя.
А потом наступило утро, и Элоди сидела верхом на Дискусе в первых рядах колонны. Лагерь свернули, и «Трезубец» снова тронулся в путь. К югу от них, по другую сторону широкого луга, по направлению к реке двигалась разношерстная компания. Несколько мужчин плелись у всех на виду, низко опустив головы. Это Стоун и его люди направлялись в ссылку.
– С вами все в порядке? – спросил Фессан, скакавший верхом рядом с ней.
Элоди не знала, что ответить, и поэтому просто кивнула.
– Предпочитаете, чтобы я вас оставил?