Проклятый король
Шрифт:
Но никто не пришел ему на помощь. Гальф печально наблюдал, как солдаты Нинуса разбегались в разные стороны. Верность поддерживалась в них жестокостью и силой. Сейчас, перед лицом смерти, их собственные жизни стали для них ценнее, чем жизнь их короля.
Гальф не мог оторвать глаз от маски и от золотой короны над ней. Что случилось с тощим любителем чтения, с которым он подружился в Черной камере?
От него ничего не осталось. Он стал чудовищем.
– Защищайте его! – Голос принадлежал вдовствующей королеве Магритт. – Защищайте
Гальф видел ее – или думал, что видит, как она плывет в своем белом платье в стороне от поля битвы, точно привидение. Ее голос приносило и уносило с ветром. В отличие от солдат, она хотела, чтобы ее сын остался в живых.
Но не настолько, чтобы рисковать собственной жизнью.
– Я должен ему помочь, – сказал Гальф.
– Нет! – тут же отозвался Оссилиус. – Он сам навлек на себя беду!
– Для меня это не важно. Не смогу спокойно смотреть, как он гибнет.
– Ты ему не поможешь!
– Я сделаюсь невидимым. Они меня не увидят. Оттолкнув удерживавшую его руку Оссилиуса, Гальф помчался через поле боя. Железные оковы волочились по земле, замедляя его движение и натирая его кровоточащие лодыжки, но было кое-что важнее боли.
Пока он бежал, он старался вызвать у себя те самые странные ощущения сухости и жжения. Но ничего не получилось. Он попытался снова.
«Сделайте меня невидимым! – думал он, отчаянно взывая к неведомым силам, которые даровали ему невероятные способности. – Что толку в магии, если я не могу ею воспользоваться?»
Но фокус по-прежнему не удавался. Сколько бы он ни старался, его тело оставалось абсолютно видимым.
Пара восставших из мертвых воинов вышла, пошатываясь, из-за низкой стены. Останавливаться было слишком поздно, поэтому Гальф подпрыгнул вверх. Сделав сальто над их головами, он перевернулся ногами вниз – как раз вовремя, чтобы благополучно приземлиться.
Хорошо, что мои трюки еще хоть на что-то годятся.
Впереди шеренга легионеров скрыла Нинуса от его взора. Прорвавшись сквозь них, он выскочил на арену, которая образовалась у подножия башни. С одной стороны стояли солдаты из Идиллиама, с другой стороны стояли живые мертвецы, каким-то образом понимавшие, что их король хочет, чтобы они остались пока в стороне.
Нинус прижался к стене башни, распластав бледные руки по серым камням. Золотая маска, курьезное сочетание красоты и ужаса, бесстрастно взирала на надвигавшийся кошмар.
С балкона на самой верхушке каменной лестницы, которая вилась по внешней стороне башни, смотрела вниз вдовствующая королева Магритт. Ее лицо тоже превратилось в маску.
Маску страдания.
Шаг за шагом король Брутан надвигался на своего хныкавшего сына. Рваные сапоги поднимали за собой пыль. Широкий меч был зажат в лишенной плоти руке. Горящие глаза отбрасывали красные отсветы пламени на стену башни.
Подойдя к Нинусу, Брутан остановился. Свободной рукой он взялся за маску.
– Умри, – сказал он коротко и вонзил меч в грудь Нинуса.
Вверху на балконе закричала Магритт.
Вытащив свой меч, Брутан повернулся и направился назад к шеренгам живых мертвецов.
Нинус сполз по стене, оставляя красный кровавый след на камнях.
Гальф бросился к нему и зажал рукой рану на груди Нинуса. Другой рукой он снял маску с лица мальчика. Солнечный свет коснулся бледной кожи Нинуса, но на этот раз он не вздрогнул. В уголке его рта пузырилась кровь. Его широко открытые от страха глаза бегали из стороны в сторону.
– Все в порядке, – сказал Гальф, зная, что это не так. – С тобой все будет в порядке.
Нинус закашлялся, и на губах его показалась новая струйка крови.
– Слишком поздно… для меня, – выдохнул он.
– Не говори так, – сказал Гальф.
Он услышал звон мечей неподалеку и, обернувшись, увидел, что капитан Оссилиус в одиночку сражается на поле боя с беспорядочно двигающейся группой живых мертвецов. Ни один из остальных солдат не пришел ему на помощь.
– Выручайте его! – завопил Гальф. – Почему вы ему не помогаете?
Его крик не имел никакого эффекта. Отвратительные воины наступали, прижав Оссилиуса к стене башни. Гальф был готов снова закричать, когда врагов заставил остановиться внезапный громкий рев.
– Ко мне! Ко мне! К оружию!
Вдалеке Гальф увидел Брутана. Тот стоял на груде тел, размахивал ужасными руками и призывал своих воинов к какому-то новому сражению рядом с Идиллиамским мостом. При звуках его голоса восставшие из мертвых воины развернулись и покинули поле битвы. Измотанный Оссилиус рухнул на стену.
Наступившая тишина была внезапной и глубокой.
– Почему? – спросил Нинус. Его голос звучал тише шепота, тише дыхания. Гальф склонился над ним, стараясь расслышать его слова.
– Почему что? – спросил он.
– Почему… помогаешь… мне?
Гальф закрыл глаза. Затем снова открыл их.
– Я не могу помочь тебе, Нинус, – сказал он. – Ты умираешь.
Бледные пальцы сжали его руку.
– Ты… здесь, – прохрипел Нинус. – Этого… достаточно.
– Где же мне еще быть? – Гальф с трудом произнес эти слова, так тесно ему сдавило горло. Из глаз закапали слезы.
Хватка Нинуса стала сильнее.
– Но… почему?..
Слезы Гальфа теперь лились ручьем. Что-то зародилось внутри него: рыдание или, может быть, крик. Нинус имел право узнать правду.
– У меня не было другого выбора, кроме как помочь тебе. И я рад этому. Я твой брат.
Глава 31
Еще двадцать шагов – и Элоди окажется на конце парящей платформы из призраков. Впереди противоположный конец разрушенного моста. Еще двадцать шагов – и она осторожно ступит на землю Идиллиама. Города, где она родилась.