Проклятый Пробуждать Силу Яростной Любви :: Том I
Шрифт:
А тот внимательно слушал, глаза его были широко открыты. Эмоции не понятны: злость или удивление? или страх? растерянность?
Раздался смех – парень с родинкой пристально посмотрел на гогочущих. "Её... главная... чмырила" – он склонил голову на бок, озадаченно. "Сама такой станешь" – с вызовом выпрямил шею. И вот: повторение этого пиздецки тупого "лохушка на побегушках" – вот теперь его лицо ярко выразило омерзение. Он демонстративно, для самого себя, засунул руки в карманы: не собираясь сдерживать
Он посмотрел на Крепкого, привычно ожидая от того вполне определённых действий и слов. Но с удивлением, и даже ужасом для себя, обнаружил: что тот стоит подавленный – трусливо и растерянно спрятав взгляд в пол. Пытается скрыть свой стыд и страх, но ему это так-то слабо удаётся. Крепкий сейчас явно морозится.
Это обескуражило его лучшего друга: парень с родинкой растерялся, хотел что-то сказать. Но – не стал. Потому что не знал: что. Он эмоционально потух. Откинулся на стену в свою прежнюю позу. И посмотрел куда-то в бок – в сторону от своего лучшего друга: от некрепкого Крепкого.
А по коридору всё также увлекало и уносило своими собственными делами других девчонок и мальчишек. Обратим, например, внимание на двух девушек. Совсем-совсем: старшие. Класс... завершающий, наверное. Они сейчас проходят мимо женского туалета. Нет, подглядывать не будем. Просто одна из них направилась было к нему, но. Другая коснулась своей рукой её руки, чтобы привлечь внимание. Затем она помотала отрицательно головой, и ладошкой помахала у носа, а потом другой рукой указала куда-то дальше по коридору. И они ушли. Присоединившись к общему разнонаправленному переплетению потоков.
Кстати. Если уж речь зашла. А что там, в том туалете? Да ничего особенного. Почти. Маша тщательно моет руки. Лиза неопределённо, но пристально смотрит на подругу. Наконец Елизавета нервно решается:
– Маш, ты не боишься? Чудищ.
Мария от такого вопроса, да ещё и совершенно внезапного для неё: конечно замерла. Но всё же хоть и не сразу, однако тихо ответила, не оборачиваясь:
– В ужасе, конечно... – это вот она точно абсолютно искренне.
У Лизы на лице рассвела надежда:
– И чё думаешь? – нет, замотала головой, и тут же поправила себя в нужное себе же русло: – Ты хочешь дальше этой хуйнёй заниматься?
Маша задумчиво смотрит на своё отражение в зеркале, не замечая близкого отражения Лизы:
– Да не особо... – и снова искренне.
Елизавета такому ответу явно рада. Однако Мария после паузы неровно, но продолжила:
– Но я думаю, надо. Раз уж оно так всё... Не знаю... Пока нас кем-нибудь не заменят. Всех. Я думала, думала... Решила, раз надо, значит надо. Короче, я от вас никуда!
Она повернулась к Лизе с ласковой подбадривающей улыбкой. А Лиза смотрела на неё абсолютно
– Ага...
Мария, не перехватив всех эмоций подруги, сейчас просто наиграно бодра:
– Не грузись ты так. Разберёмся, со всем.
Она, не задерживаясь, пошла к выходу из туалета. И вот тогда-то её лицо, скрытое от переживающей соучастницы, явственно отражало: куда как большее сомнение.
Лиза посмотрела подруге вслед. У Лизы на лице отчаяние. И как только... Маша вышла... Лиза не смогла... Не устояла на ногах. Шатаясь, в этом сумрачном туалете, она где стояла, там она и села. На корточки, положив ладони себе на лоб, тонкими предплечьями пытаясь заслонить лицо. Пытаясь сжаться... Пытаясь спрятаться... Пытаясь исчезнуть... Она была в ужасе. Она в бесконечном кошмаре. Лиза в беспамятстве продолжала сидеть так ещё какое-то, несосчитанное никем, пропавшее время. Даже не плача.
А Мария же в коридоре встречает Катерину. Та внимательно осведомилась:
– Ты чё одна? А Лизка где?
Маша в этот самый момент замечает: как за спиной у Кати из класса стремительно выходит Софа – со школьной сумкой. Не оглядываясь по сторонам сразу идёт на лестницу. Мария тут же приложила все усилия, чтобы и виду не подать. Она неуверенно, но вдумчиво посмотрела Кате в глаза:
– Эээ... А! В туалете. Где ж ещё?
– Она удава там рожает, что ли?
Катя просто съёрничала. А Маша просто улыбнулась:
– Ага.
Затем она вскользь, будто от нечего делать оглядываясь по сторонам, вновь посмотрела Кате за спину. Софа уже ушла.
Катерина, тем временем, и сама пошла в туалет. И когда она уже подходила – осторожно открылась дверь. Из неё выходит опустошённая Елизавета. Катя задорно поприветствовала:
– С новорождённым!
Рассеянная Лиза не поняла:
– Чё?
Катя заржала. Попутно заходя в открытую дверь. И ещё только закрывая деревяшку – уже достаёт из кармана зажигалку и активно чиркает ей: проверяя.
Искры: те кидались в разные стороны – кто куда. Яркое пламя же сначала играло в прятки, и лишь после пары попыток всё ж таки осветило пространство. Но тут же было заглушено. В подражании осеннему дню – что также, немногим позже: убежал от ночи. Прикрываясь грязно-облачным выцветающим вечером.
Бил ли солнечный свет в окна или нет – уже не важно. Ведь в небольшом зале маленькой квартиры хозяйничал теперь эффективный электрический заменитель.
Софа, с давно потухшим взглядом, тихонько сидит на диване: прижав ноги к телу и обхватив их руками. А растревоженная бабушка отключила звук у телевизора. Она растерянно обняла свою единственную и обожаемую внучку: