Проклятый род
Шрифт:
На охоте Навь всегда собирается в стаю. Тихим потоком волчьих теней двоедушцы нападают на след и находят жертву даже в ночи. Серко видел самую лютую из смертей и самые безжалостные расправы. Даже в охоте на дикого зверея Навь наслаждается чужим страхом. Когда жертва настигнута, когда олень или дикий вепрь чувствуют, что бежать больше некуда - их отчаянье по-настоящему волнует волчьи сердца.
Раньше Серко тоже не мог жить без этого чувства: страхом жертвы питался его Волчий дух. Даже лишившись звериной души, родичи продолжали охотиться на чужой ужас - только так они по-настоящему жили. Но никогда Серко не стоял на другой стороне, не видел горя жертвы так близко.
Нет, смерть оседлых и смерть двоедушцев имели два разных оттенка. Горе Глухих было чёрным как земля свежей могилы, а дети Навьего племени покидали живых по сиянию лунной дороги; возвращались в объятия матери, которая ждёт на мосту через реку из чистого пламени...
Середина лета уже миновала, и среди трав облетали запоздалые скороцветы. Золотистой россыпью маленьких звёзд они встретили пришедших на поляну людей. Серко достал складную лопату и, не обращая внимания на цветы, начал копать могилу для крестианца. День быстро клонился к закату. Янтарное солнце смешало аромат трав с запахом свежей земли, но ветер уже нёс холод сумерек и тревожил вечерние тени деревьев.
Рука Веры рассыпала по могиле брата прощальную горсть. Серко сидел рядом и заканчивал налаживать крест из двух толстых веток. Влада молчаливо бродила по душистой полыни, стараясь держаться подальше от чужих похорон. Маленький Егорка притих возле Веры. Мальчик со смирением слушал молитвы сестры и старался не показывать слёз... в семье он остался последним мужчиной.
Когда Серко закончил устанавливать крест, Вера негромко сказала.
– Я знаю, ты хотел убить того человека, но не стал придаваться страстям. Отступился...
Парень молчал. Гнев подпитывал Волка, а не совершённая месть давила укором. Охотник не знал может ли сердце девушки требовать крови, как Зверь; боялся в ней ошибиться, но не ошибся...
– Ты поступил правильно, - продолжила Вера.
– Я изо всех сил стараюсь прощать, но мне всегда очень больно... Как можно такой грех отпустить человеку?..
И вновь Серко нечего было ответить. Он мог убить Славомира, но месть ни на шаг бы не приблизила его к любви крестианки. Для охотника в Явьем мире открылся ещё один путь, а не только дорога крови, по которой хотела направить сестра. Надежда на обретение единой души стала вдруг гораздо ценнее всей прежней жизни...
Ещё ничего не зная о чувствах Серко, девушка продолжала ему признаваться.
– Всё, что сказал тот человек - правда. Мы и прежде видели Славомира, когда наших родителей на свете не стало. Батюшку убили люди Ивана: пришли ночью и выманили из дома прямо в общине. Только мы справили сороковины, а новый Настоятель велел собираться. Сказал, что наша семья должна переехать в Тавриту. Яна спорила с ним, не раз ходила упрашивать, чтобы нас оставили дома. Но в Монастыре перечить непринято. Если наставляют на путь - лучше сделать. Ты только не думай плохого. Настоятель человек очень хороший: чистый сердцем и верующий. Но ему угрожают, как и нашему отцу угрожали до этого. Он знает, чего стоит дружба с Тавритой...
Вера умолкла и Серко не торопил её с дальнейшим рассказом. Всё, что говорила сейчас крестианка было истинной правдой. Охотник не чувствовал в словах девушки даже капли лукавства.
– Год назад язычники впервые
– Не первая эта могила родного мне человека, которую вижу; не первый раз молюсь "За упокой" и имена любимых мне людей называю... Как много я потеряла. Из всей семьи остались только я, да Егорка...
Обхватив плечи, Вера поёжилась. Ей было тяжело дальше жить, тяжело вспоминать о тягостном прошлом.
– Яна дозналась, что новый Настоятель заключил с Тавритами договор. В Монастырь пошли хорошие вещи: одежда, скот, пища. Взамен Иван добивался, чтобы мы его поддержали. Монастырь должен был призвать христианские общины к подчинению западным городам, но в войну наши единоверцы вступать не желали. Любое дело Ивана Настоятель оттягивал или вовсе не выполнял договоров. Тогда Таврит решил нас заставить: начал силой переселять христиан из Монастыря в земли язычников. И нашу семью хотел переправить в Тавриту. Иван ко мне начал свататься и Славомира послал. Хотели забрать меня в тот же день, но Яна им не позволила, убедила дружинника силой никого не неволить. Славомир вспомнил тогда про свою дочь и согласился подождать до первого снега. Ивана тоже уговорил, мол, нам нужно родителей схоронить и собраться в дорогу.
Яна времени на сборы тратить не стала. Всё выведала про дела Ивана Тавритского: про то сколько он жён погубил, что болен скверной заразой и какой у него злобный нрав. Много чего Яне ужасного рассказали. Он не христианин, а сущий дьявол. Батюшка мой в Иване совсем не ошибся...
*************
– Я тебя не отдам, - обняла Яна сестру. Вера боязливо оглянулась по сторонам, но в Тепле кроме них никого не оказалось. Славомир уехал обратно в Тавриту, и обещал вернуться только к началу Зимы. Дружинник оставил присматривать за домом своего человека. Каждый вечер доверенный ходил под окнами, заглядывал в дом, да подслушивал. Устав от круглосуточной слежки, Михаил взял Егорку и отвёл в мастерские: от всех бед работа отвлекала лучше всего.
– Пусть только попробует нашу семью расколоть, так я сама Ивана выслежу и пристрелю как дикого зверя!
– решительно пообещала старшая из сестёр. Вера, приняв эти слова близко к сердцу, испуганно вздрогнула. Она знала, что Яна с юных лет прекрасно стреляла. В доме давно была спрятана снайперская винтовка, которую девушка готовила в новый дозор.
– Богом молю, ничего не делай! Если судьба моя в Тавриту отправиться, то пусть будет так! Весь Монастырь на договор этот поставлен, если я...
Но сестра недослушала.
– Эти договоры, словно кость в горле у Настоятеля встали: не много Монастырь от них выиграл. Не для честного брака ты Ивану нужна, а лишь для мучений. Хочет до конца насладиться победой и поставить на вид вашу свадьбу, будто всех Христиан подмял под себя. Он с твоей судьбой будет не просто жесток, а безжалостен. Не в жёны тебя зовет, а в дикий полон. Я ему со своей сестрой такого сделать не дам, не позволю! И Настоятель этого тоже не хочет...
– Но ослушания он не потерпит! Сам же велел ехать к Ивану!
– горячо зашептала ей Вера.