Проклятый род
Шрифт:
Корабли стояли не только в ангарах, но и снаружи. Огромное число перевёрнутых, сломанных, разбитых судов громоздилось на полосе. Кладбище начиналось от диспетчерской вышки и на противоположном краю аэродрома утопало в зелёных кущах наступавшего леса.
Ни одной живой души, ни единого звука, кроме жалобного скрипа железа; ветер пел заунывную песню через лопасти остывших двигателей и осколки разбитых иллюминаторов. Будто музыкант уловивший ритм протяжной, визгливой музыки, он пристукивал себе в такт рваными кусками металла.
Забор из ржавой сетки давно покосился. Охотником
– Дверь на небо - вот как такие места называют - это дом Небесных кораблей, - Серко вспомнил старые рассказы отца.
– Уже ни одного корабля в небесах не осталось, хотя наши предки видели их полёт: машины вспарывали хмарь словно плуг, и бесшумно скользили по небосводу. Даже после обледенения корабли ещё долго держались над миром: без людей и без цели продолжая свой путь. Но Зим десять назад они вовсе исчезли. После Эпохи мора, когда род смог покинуть Тепло и выйти наружу, уже никто не видел летающих кораблей...
– Лишь Стрибог дозволяет плыть в небесах и поддерживает крылья птиц, - добавила Влада.
– Он низверг машины на землю за распутство людей, которые забыли о прошлом. Человек пытался достичь самой Прави, вознести себя выше птиц, но не был достоин. Глухие позабыли заветы, по которым надобно жить...
– Да, Глухие хотели вознестись выше птиц... гораздо-гораздо выше, - Серко обернулся и поманил за собой крестианцев. Они скорым шагом прошли открытый участок аэродрома и укрылись в приземистом здании возле вышки.
Во время походов за сказами охотникам часто доводилось бывать в погибшем жилье. Дома построенные в дни Тёплого Лета не могли согреть тех, кто рискнул в них укрыться. С первого взгляда Серко понял, что перед ним как раз одно из таких заброшенных зданий. Прозрачный пластик на крыше потрескался от морозов, многие секции квадратных окон пустовали, пропуская внутрь помещения настойчивый ветер. Всё что стояло под прохудившейся крышей оказалось разгромлено: ряды стульев грубо перевёрнуты и разбиты, рекламные плакаты сорваны с потемневших от времени стен, воздух в здании полнился едким запахом звериного помёта и мокрой шерсти.
– Едва ли это Тепло сгодится для рода...
– сказал Серко и обвёл стволом карабина пустующий зал. Взгляд охотника зацепился за один из уцелевших плакатов. Бумажный лист висел на стене, укрытый от непогоды витриной из пластика. Время не пощадило плакат: все краски размылись, но очертания букв ещё были видны. Серко нахмурился, вспоминая книжное учение деда.
– Скай-рен: от зем-ли до но-вых ми-ров...
Влада усмехнулась над чтением брата, хотя сама ни слова не понимала из написанного старыми буквами.
– Куда ж они хотели лететь на этих железках?
– Не важно - все корабли теперь лежат здесь, - пожал плечами Серко.
– Люди прошлого мечтали создать единую лодку,
– Значит Боги не стерпели гордыни Глухих, - уверенно заявила Волчица.
– Зря люди решились бросить вызов Сварожичам: ни смекалки, ни силы для этого им не хватило. Наши Боги уважают лишь тех, кто по Совести жизнь проживает и совет держит с предками...
– Нет, на возводи на Богов. Человек сам отравил землю и небо. Серая пелена над головой - это только заслуга Глухих. Они не слышали наставлений, зато мы сейчас слышим, как стенают голоса в пустых зданиях.
– Тогда не только Навий род проклят, но и все, кто в Явьем мире остался, - мрачно сказала ведунья.
– Это лишь испытание, - вдруг подала голос Вера.
– Если бы Господь хотел приговорить всех людей за грехи, так хватило бы одного судного дня. Но он дал нам в испытание Долгие Зимы. Господь любит чад своих, потому многих спас от морозов, однако истина даётся нам совсем нелегко. Только так способен человек осознать, сколь греховен был его прежний путь. Хоть жить сейчас тяжело, но жизнь всё же есть. Есть шанс загладить грехи и вернуться на путь добродетелей...
– Вы в должниках у вашего Бога навечно записаны, а я его чем прогневила? Какого рожна мне мёрзнуть теперь ночами приходится?
– раздражённо спросила Влада.
– Но ты ведь тоже дочь Его!
– крестианка постаралась улыбнуться Волчице.
– Хоть истинной веры не принимаешь, отчего Отец твой ещё больше печалится, но он милосердно ждет покаяния, ибо хочет спасти твою душу. Господь тебя и сейчас наставляет на путь, лишь только открой ему сердце! Грехи мир заморозили, но нужно верить в спасение: молиться, как подобает божьей рабе, зла не творить и другим всё прощать. Лишь добром мир согреется и Долгое Лето настанет...
Взгляд Влады от этих слов остался холодным и острым как нож оставленный на Зимнем снегу.
– Мои Боги рабой меня не считают и никогда не попросят встать на колени. Совестью они помогают ныне живущим потомкам. Ежели помнишь откуда ты и как свою судьбу надо править, так и без молитв худого не сделаешь.
– Неужели ты не можешь представить, что тебя кто-то любит без всяких условий: без законов и суровой нити уклада? Хранит лишь за то, что ты есть!
– искренне обратилась к ней Вера.
– Господь не оставит тебя, какими бы мороками тебя не воспитывали, Он всепрощающ!
Девушка положила ладонь на грудь и даже сделала робкий шаг к Волчице навстречу, но ученица ведуньи опустила руку на нож. Заметив это, крестианка посторонилась.
– Не надо проповедовать мне старую веру: от неё почти ничего не осталось. А вот тех, кого вы надменно зовёте "язычниками" с каждым годом становится больше. Думайте, что опять сможете подчинить людей власти креста? Заставить умолкнуть голос пращуров наших и превратить человека в Глухого? Попробуйте! Но Навь тебе ложью не провести. Мы не такие как прочие многобожцы: в нас сидит Зверь! Не нуждаюсь я в прощении жестокого бога, который убил Явь холодами!