Прокурор
Шрифт:
– На заводе серьезные нарушения законов о труде, и поэтому...
– начал было Измайлов.
– Такие ли уж серьезные?
– перебил Бармин.
– Мы ведь его тоже проверяем... Судя по последним показателям, завод уверенно набирает темп. Освоил новую продукцию, стал перевыполнять план. Правильно ли будет в настоящее время дергать его руководство?
Измайлова покоробило слово "дергать".
– Вы, наверное, не в курсе дела, товарищ Бармин...
– Кое-что мне известно, - веско сказал замминистра.
– Поймите, товарищ Измайлов, машиностроительный завод, насколько я знаю, -
– Знаю, - сказал прокурор.
– Надеюсь, вы понимаете, что усилия всей страны направлены на выполнение Продовольственной программы?
– Я все это отлично понимаю, - несколько раздраженно ответил Измайлов.
– Но это не дает права администрации завода игнорировать требования закона. У нас есть сигналы, заявления, которые, к сожалению, подтвердились. Нарушения на каждом шагу!
– Но почему всего этого не заметил начальник главка, а вот вы, видите ли, заметили?
– начальственным тоном произнес Бармин.
– Я не знаю цели поездки сюда начальника главка, и мне неизвестно, что он проверял и как.
– Ну, это мы с вами обсуждать не будем, это наши производственные дела, - сказал Бармин, нажимая на слово "наши".
Измайлов почувствовал, что его собеседник злится, видимо, он не был готов к такому отпору.
– А мне бы как раз хотелось обсудить, - отпарировал Захар Петрович. Уверен, это пошло бы заводу на пользу.
– Как мы все любим говорить, обсуждать... А кто будет заниматься делом? И вообще, у меня складывается впечатление, что вы не патриот вашего города, не болеете за него, - в голосе Бармина послышалась усмешка.
– В каком смысле?
– спросил прокурор.
– Ну как же! Должны быть заинтересованы в том, чтобы машиностроительный завод работал четко, с полной отдачей! Тогда всем будет хорошо. И городу в том числе. Между прочим, министерство по наказу избирателей Зорянска выделило дополнительные средства на спортивный комплекс. Пожалуйста, сооружайте бассейн, сауну и другие удобства. Мы идем навстречу, а вы...
– Бармин замолчал.
– А что мы?
– Неужели нельзя решить в рабочем порядке? Сядьте с Самсоновым да потолкуйте: так, мол, и так...
– Я всегда за честный, открытый разговор, - сказал Измайлов.
– Вот и хорошо. Только не надо горячиться. Постарайтесь вникнуть. Может, Самсонов чего-то недоглядел, вы немного перегнули. А ведь дело у нас одно...
– И закон тоже один. Для всех! Странно, товарищ Бармин, что мне приходится объяснять вам это.
Последнее замечание вывело замминистра из себя.
– По-моему, вы слишком много на себя берете, - сказал он ледяным тоном.
– Ну что ж, мы будем вынуждены перенести разговор в более высокие инстанции. И вам придется держать ответ за свои действия!
Даже не попрощавшись, Бармин бросил трубку.
"Ну вот, - подумал прокурор, - еще с одной стороны атака - сверху... А Бармин, видимо,
Раздался новый звонок. На этот раз звонил секретарь парткома машиностроительного завода Журавлев. Захар Петрович сам хотел давно встретиться с ним, но Журавлев был сначала на совещании в Москве, потом в отпуске.
– Только что вышел на работу, - сказал секретарь.
– Узнал, что у нас проверка... Слышал, что вы имели беседу с Самсоновым, Пушкаревым и Фатхулиной... По-моему, я тоже не постороннее лицо. Когда мы могли бы увидеться?
– Чем скорее, тем лучше, - ответил Измайлов.
– Сегодня после обеда примете меня?
– Жду...
Журавлев пришел не один.
– Павлов, - представил он прокурору мужчину лет сорока, который держал в руках толстую папку с бумагами и круглый длинный футляр, в котором обычно носят чертежи, - тубус.
– Бывший инженер нашего завода.
Измайлов предложил им сесть, недоумевая про себя, зачем секретарь прихватил инженера, да еще бывшего.
– Захар Петрович, расскажите, пожалуйста, что выявлено в ходе проверки, - попросил Журавлев.
– По-моему, вы должны лучше меня знать, что творится на вашем предприятии, - ответил прокурор.
– Нарушения сплошь и рядом, а партком и его руководитель в стороне.
– Что ж, крыть нечем, - признался Журавлев.
– Действительно, я почти не вникал в административно-хозяйственную деятельность. А вернее, только-только стал разбираться, что к чему. Я ведь на заводе без году неделя. Проработал полгода в КБ - выбрали секретарем. И сразу подобралось одно к одному - выезды на семинары, совещания.
– Заметив на себе внимательный взгляд Измайлова, Журавлев поспешно произнес: - Понимаю, это не оправдание... И все же просветите...
Захар Петрович перечислил основные факты, выявленные Ракитовой. Журавлев ничего не оспаривал. Все больше мрачнел.
– Да, - сказал он после того, как прокурор замолчал, - положение очень серьезное. Прямо ни в какие ворота... Но беда в том, что все куда сложнее. Понимаете, Захар Петрович, нарушения, о которых вы говорили, скорее следствие...
– А причина, на ваш взгляд?
– спросил прокурор.
– Она гораздо глубже, - задумчиво произнес секретарь.
– Разное переплелось... Вот, ломал голову, с людьми беседовал. Кое-что начинает проясняться.
– Он неожиданно повернулся к Павлову, напряженно следившему за разговором.
– Хорошо, посоветовали обратиться к Семену Даниловичу. Он мне на многое открыл глаза...
Захар Петрович тоже перевел взгляд на Павлова, который, казалось, только и ждал момента.
– А что вы хотите, - сказал он со злостью.
– Родили хромое дитя и требуете от него лихой кадрили! Так не бывает!
– Он замолчал, видимо, испугавшись своей резкости.
– Продолжайте, продолжайте, Семен Данилович, - подбодрил его Журавлев.
– Я думаю, Захару Петровичу это будет очень интересно.
Павлов опустил на стол прокурора папку, развязал тесемки. Повеяло пылью, лежалыми бумагами. Запах чердака...