Прокурор
Шрифт:
У нее появилась идея.
– Зайдем, - сказала она Соколову, берясь за ручку двери комнаты дежурного по вокзалу. Хорошо, у того не было посетителей.
Предъявив служебное удостоверение, Инга Казимировна попросила разрешения воспользоваться телефоном.
– По какому точно адресу жил здесь Марчук?
– спросила она у Мая. Ну, адрес твоих соседей...
– Лермонтова, четыре.
Гранская позвонила в отделение связи, назвала себя. Выяснилось, что никакой телеграммы на имя Марчука не поступало.
–
Чтобы проверить Марчука (а у следователя теперь было на это моральное право), она решила прибегнуть к помощи работников железнодорожной милиции.
Маленький домик отделения милиции стоял в самом конце перрона. Буквально в трех шагах пролегали пути. Когда они подошли туда, дежурный, пожилой лейтенант, запирал дверь. Он узнал Гранскую. А вот она не могла вспомнить его фамилию.
– Нужна ваша помощь, товарищ лейтенант, - сказала она.
– Срочно?
– Очень.
Было видно, лейтенант куда-то спешил. Но тут же отпер дверь и впустил пришедших в помещение.
– Выручайте, - сказала следователь.
– Мне необходимо побеседовать с одним гражданином. Мы подозреваем его. Пожалуйста, придумайте что-нибудь.
Дежурный задумчиво хмыкнул в прокуренные усы.
– Если надо, выручим, - кивнул он.
Инга Казимировна вышла с лейтенантом на перрон. Марчук прогуливался по платформе, изредка поглядывая на большие электрические часы. Он заметно выделялся среди пассажиров.
– Значит, тот, в белой кепочке?
– переспросил лейтенант.
– Да, - подтвердила Гранская.
– С бакенбардами. Жду вас здесь, в дежурке.
Лейтенант солидно направился к Марчуку, а следователь опять зашла в домик.
Минут через пять появились лейтенант и задержанный. Последний кипел от негодования.
– У меня поезд! Через двадцать минут!
– Не через двадцать, а через полчаса, - спокойно поправил его дежурный.
– Так что вы, товарищ, не волнуйтесь.
Марчук, увидев сидящего в углу комнаты Мая Соколова, обрадовался.
– Можете вот у него спросить... Сосед моих родственников. Знает меня, подтвердит, что я действительно Марчук Григорий Пантелеевич.
– А кто говорит, что мы в этом сомневаемся?
– невозмутимо сказал лейтенант.
– Но в паспорте у вас неполадочка, так?
– Нормальный паспорт. Советский! И все записи есть. Прописка есть? Есть! Регистрация брака, - перечислял Марчук, поглядывая на Гранскую.
Ее присутствие несколько охлаждало его пыл. Наверное, действовал властный взгляд и форма следователя.
– Вот как раз прописка-то у вас, гражданин, того, смазана, - произнес многозначительно и с сожалением дежурный, раскрывая отобранный у Марчука паспорт.
– Поди разберись, где вы постоянно
– Господи, да здесь черным по белому написано, - ткнул в документ пальцем Марчук.
– Южноморск, Цветочная, одиннадцать, квартира двадцать три...
– Ну, квартира еще разборчиво, а номер дома не то одиннадцать, не то семнадцать.
– Лейтенант покачал головой.
– А ведь самый главный документ, удостоверяющий личность. Тут все должно быть ясно и четко. Или вы считаете наоборот?
Марчук хотел было что-то возразить, но Гранская опередила его вопросом:
– Куда едете?
– Домой, в Южноморск. Поймите, у меня несчастье. Жена срочно вызвала телеграммой. Мать ее при смерти!
– взволнованно сказал Марчук.
– И телеграмма при вас?
– спокойно, как бы невзначай спросила следователь.
– А как же!
– откликнулся Марчук.
Он стал лихорадочно рыться по всем карманам, однако при этом не выпускал чемоданчик, перекладывая его из руки в руку.
"Неужели найдет?" - мелькнуло у Инги Казимировны.
– Черт, куда же она делась?
– растерянно пробормотал Марчук.
– В портфельчике посмотрите, - подсказал дежурный.
– Да-да, наверное...
Марчук положил "дипломат" на стол, ручкой к себе, покрутил что-то, щелкнул замком.
"Цифровой..." - отметила Гранская.
Но то, что она краем глаза увидела в чемоданчике, заставило ее насторожиться. В памяти что-то шевельнулось.
Цветастая тряпица, перетянутая капроновым шнурком... Где-то она это уже видела. И совсем недавно. А может, показалось?..
– Нету.
– Марчук задумался.
– Ну да!
– сказал он обрадованно. Оставил у родственников!
– И вдруг, как будто испугавшись своей радости, грустно заметил: - У которых я останавливался. Даже помню: так и осталась лежать на буфете.
– Он оглядел присутствующих: - Да разве это имеет значение...
– Конечно, не имеет, - поспешно успокоила его следователь, соображая, как бы получше рассмотреть сверток в чемоданчике.
– Знаете что, Григорий Пантелеевич, пока товарищ лейтенант прояснит недоразумение с вашим паспортом, посидим-ка в другой комнате.
Доверительный тон Гранской и слово "недоразумение", видимо, убедили Марчука в том, что скоро все выяснится и его отпустят.
Они прошли в небольшую комнатку за дежуркой. Здесь были стол и два стула. Через закрытое окно почти не доносился станционный шум.
– Присаживайтесь, - сказала Инга Казимировна, располагаясь сама за столом.
– И что же с вашей тещей?
– Сердце, - вздохнул Марчук.
– Вот все ругаются на своих тещ. А я доволен. Даже счастлив. Не представляю, если с ней что-нибудь случится...
– Он снова судорожно вздохнул и скорбно обхватил лоб рукой.