Прокурор
Шрифт:
Она подбежала к ней, рванула дверцу.
– Поехали! Скорее!
– крикнула она, падая на заднее сиденье.
– По Привокзальной улице...
– Что произошло?
– спросил опешивший старший лейтенант.
В двух словах Инга Казимировна рассказала о случившемся.
– Далеко не уйдут, - успокоил ее Коршунов.
– Товарняк.
– За Мая боюсь. Очень!
Юрий Александрович вызвал по рации горотдел милиции. Пока он диктовал приметы Марчука, Инга Казимировна все думала: где она допустила ошибку,
– Ну и попалась!
– вырвалось у нее вслух.
– Обхитрила, называется! А этот Марчук провел меня, как девчонку...
Милицейский газик, оглашая улицу сиреной, мчался вдоль железной дороги. Но она лишь угадывалась за маленькими домиками по столбам с электрическими проводами.
Их задержали минуты на две. Огромный рефрижератор при развороте застрял посреди дороги. Шофер копался в моторе. Чертыхаясь, водитель газика объехал его кюветом.
И снова они устремились вперед.
По рации уже передавали приказ всем постам милиции, ГАИ принять меры к задержанию Марчука.
– Что удалось выяснить у Зубцовой?
– спросила Гранская.
– Ну, прежде все про подсвечники...
– начал Коршунов.
– Знаю. Их взял Марчук, - опередила Гранская.
– Не взял, а купил. За каждый отвалил сто рублей.
– Да ну?
– удивилась следователь.
– Там же цена стоит: тридцать девять рублей... И что он сказал старухе, зачем они ему?
– Плел что-то, говорит Зубцова. А деньги ей очень нужны - на похороны растратилась, поминки. Признаюсь, Инга Казимировна, говорить с ней мука... Не видела, не слышала, не знаю... И к тому же еще глухая. Потом стала плакать... Вот поэтому и задержался, - словно оправдывался инспектор.
– Эх, надо было заполучить хоть несколько купюр из тех денег, которые заплатил за подсвечники Марчук. Понимаете?
– Почему не понять, - улыбнулся Коршунов, - отпечатки пальцев...
– Он достал из внутреннего кармана бумажный сверток.
– Пара тех красненьких есть...
– Как?
– воскликнула Инга Казимировна сердито.
– Без постановления об изъятии? Ведь деньги!..
Юрий Александрович расплылся в улыбке.
– Действительно, изъятие имело место. И без постановления... Но взамен я две свои десятки подсунул. Незаметно.
– А-а, - протянула Гранская.
Они говорили, но в то же время не отрывали глаз от железной дороги.
Газик вырвался на загородное шоссе. Оно пролегало метрах в пятидесяти от путей. Их разделяли деревья, заросли кустарника, а также лоскуты крошечных огородов и картофельных делянок.
– Но одну штуку удалось узнать, - продолжал инспектор.
– По-моему, ценную. Марчук был у Зубцовых не один раз. При жизни сына.
– Я так и подумала, - кивнула Гранская.
– Откуда бы он знал про
– И странно: приходил почему-то всегда поздно вечером.
– А в тот вечер, ну, перед гибелью Зубцова?
– Этого старуха не знает...
– Поезд, поезд!
– крикнул шофер.
Но Гранская и Коршунов уже сами заметили его.
Расстояние между газиком и товарняком быстро сокращалось. И вот темные коричневые вагоны без окон словно застыли на месте, а потом как бы стали откатываться назад, мелькая за низкорослыми деревцами.
Ту-тук, ту-тук, ту-ту-тук, - стучали на стыках колеса.
Следователь и старший лейтенант напряженно вглядывались в мчащийся товарняк. Мешали деревья.
– Смотрите, смотрите!
– опять закричал шофер.
Где-то посередине состава на крыше вагона, расставив широко ноги, стояли друг против друга две человеческие фигуры.
Шофер сбавил газ, приравнивая скорость машины к скорости поезда.
Старший лейтенант схватил микрофон рации.
– Я - "сорок второй", - доложил он.
– Видим их. Оба на крыше товарняка...
– Где находитесь?
– раздался из динамика низкий голос начальника горотдела милиции Никулина.
– Пятнадцатый километр, - ответил Коршунов.
– Через четыре километра железнодорожный переезд, - подсказал майор.
Инга Казимировна так и представила его, стоящего у карты и мысленно следящего за их продвижением.
– Ах, гад!
– не сдержался старший лейтенант, инстинктивно хватаясь за кобуру пистолета.
В это время следователь тоже увидела, как Марчук нанес удар в лицо Соколову.
Май зашатался, но не упал.
– Что случилось?
– тревожно спросил по рации начальник горотдела.
– Драка, - ответил Коршунов. И снова не удержался: - Хорошо он его...
– Эти слова звучали с теплотой, потому что Май, изловчившись, ударил Марчука ногой в живот. Тот свалился на крышу, но чемоданчик из рук так и не выпустил.
В следующее мгновение Май бросился на него, и завязалась отчаянная борьба. Противники перекатывались с одного конца крыши на другой, и казалось, что оба вот-вот свалятся на землю.
Все в машине молчали, наблюдая их смертельную схватку и в страхе ожидая развязки. Старший лейтенант даже прервал свой доклад по рации.
– Почему молчите?
– не выдержал Никулин.
– Не знаю, что предпринять, - хриплым от волнения голосом ответил Коршунов.
– Попробуйте подать сигнал машинисту, - посоветовал майор.
– Не услышит. И не увидит. Деревья...
И действительно, с машины просматривались лишь крыши вагонов.
Соперникам каким-то образом удалось расцепиться и подняться. Но проворней это получилось у Марчука. В лучах солнца сверкнули металлические части "дипломата", которым взмахнул над головой Мая Марчук.