Пролог
Шрифт:
остановился, несколько мгновений Шэф и обладатель роскошного халата вглядывались
друг в друга, а затем одновременно, будто по команде, сделали шаг навстречу и крепко
обнялись.
– Только не говори, что ты соскучился! Не поверю!
– Нет, Эси, я к сожалению, по делу… – Шэф кивнул на Дениса, безжизненно
повисшего в седле. – И еще… надо кое-что выстирать…
Волшебник молча бросил взгляд на слуг, – тут же двое подскочили к лошадке с
висящим Денисом,
выдал полиэтиленовый пакет с обгаженным Денисовским обмундированием.
– Хотите есть?..
– И отдохнуть. – Закончил фразу за волшебника Шэф.
– Прошу! – Эсмаил сделал приглашающий жест, Ирж и Мартан спешились,
захватили багаж, – во исполнение категорического приказа верховного
главнокомандующего не оставлять его ни на мгновение без присмотра, и вслед за
руководителем направились к высокому крыльцу, предоставив лошадей попечению
челяди волшебника.
«Слуг» верховного главнокомандующего сразу же отвели на кухню, в то время как
Эсмаил и Шэф направились в «операционную», куда уже был доставлен Денис.
Полностью обнаженный, он лежал на низкой кушетке, грудь его равномерно вздымалась –
дыхание было ровное и только некоторая бледность и закрытые глаза указывали на то, что
с ним не все в порядке, да и то только, если знать предысторию попадания его на эту
койку, а так он производил впечатление просто спящего человека.
Маг, сведя ладони, сложил руки перед грудью и замер в неподвижности. Шэф,
скользнув в кадат, наблюдал как расширялись его восходящий и нисходящий каналы.
Через некоторое, весьма недолгое время, их диаметр достиг краев кокона, образованного
надтелесными оболочками мага, – теоретически, это был максимально достижимый
предел, а на практике считанные единицы людей во всех мирах могли похвастаться
подобным достижением. Шэф, к своей досаде, в это число не входил, несмотря на
многолетнюю, ежедневную практику. Не обладал он и способностями мага-целителя, поэтому глядя на кокон Дениса не мог понять причину его странного состояния.
Волшебник начал медленно водить руками над телом Дениса, в кадате было видно,
как время от времени его ладони вспыхивают мягким, голубоватым светом, и словно
отвечая ему, таким же светом вспыхивают участки кокона Дениса, находящиеся под
ладонями мага. Обычным же зрением было видно только то, что Эсмаил водит руками над
Денисом. В какой-то момент в ответ на голубое свечение ладоней целителя, кокон Дениса
ответил багрово-красным, какого-то гнилостно-мясного цвета свечением.
Удовлетворенно
видимого отверстия на поверхности кокона. Ни в кадате, ни в обычном состоянии
сознания, Шэф не видел что конкретно раздвигает Эсмаил, – кокон Дениса видел, руки
мага видел, а вот щель в коконе, куда сумел внедрить свои руки волшебник, не видел, но
главное, чтобы видел целитель, – а он видел!
Дальнейшее, если смотреть обычным зрением, сильно напоминало работу
филиппинских хилеров, – маг засунул руку в грудь Дениса, естественно, не пролив при
этом ни капли крови, и как будто начал оттуда что-то вывинчивать – по крайней мере
движения были именно такими, будто он отвинчивал большую гайку. Шэф перешел в
кадат, – правую руку Эсмаила, до локтя, охватывало, как перчатка, голубое свечение, и он
действительно вывинчивал из недр Денисовского кокона какую-то хрень, напоминающую
багровый огурец. «Огурец» не хотел покидать завоеванных позиций, – куда-то вглубь
Дениса уходили многочисленные, как у знатного сорняка «корни», продолжавшие за
Дениса цепляться. Но движения мага были отточенными и неумолимыми, – медленно, но
неотвратимо, все «корни» были извлечены из кокона. Когда тварь была полностью
вытащена, она издала на удивление мерзкий и сильный вопль, заставивший, не
ожидавшего такой подлянки, Шэфа вздрогнуть. Долго орать этому исчадию ада не
позволил маг, – у него засветилась синим пламенем не задействованная до этого левая
рука, и он сжал «огурец» между ладоней. Сияние на мгновение усилилось, сделавшись
совершенно нестерпимым, а затем руки волшебника погасли. Когда он разжал ладони, они
были пусты.
– Все? – поинтересовался Шэф.
– Надеюсь, что да, но надо проверить.
Когда Эсмаил закончил водить руками над телом Дениса, стало видно насколько
он устал: проступили многочисленные морщины, обострились и так резкие черты лица, кожа потемнела, глаза потускнели и запали, и вообще стало ясно, что он далеко не молод.
– Теперь все, – устало улыбнулся он Шэфу.
– Я твой должник!
– Ага… ага… как ты там выражаешься… рассчитаемся на том свете…
поленьями… нет не поленьями… А! – вспомнил: огоньками!
– Угольками…
– Точно! Рассчитаемся на том свете угольками! Дерьмо Мартуза, – никак не могу
запомнить…
– Стареешь, – ухмыльнулся Шэф.
– Зато ты все молодеешь, – ворчливо отозвался Эсмаил, – не боишься в младенца
превратиться? Учти – я тебе сиську не дам!