Пронзающие небо
Шрифт:
Жар слабо вильнул хвостом, лизнул Алешу в нос и опустил свою огненную пушистую голову:
— Ну вот, умница, все понимаешь, — произнес Алеша и потрепал Жара за ухом.
А потом они зашагали дальше среди снежных просторов. Шли быстро, иногда даже бежали, чтобы не замерзнуть.
Так прошло несколько часов. Алеша вспоминал теплую избу, пламя в печи. Представлял себе, что мать уже наверное сварила кашу, и поставила ее — дымящуюся, льющую приятный аромат, на стол…
Налетела вьюга, а вместе с ней и сумерки пали на белую землю. Бессчетные мириады снежинок застилали видимость.
— Слышишь, Алеша? — спросила Ольга.
— Слышу, слышу — волки, да где-то совсем далеко… Вот бы нам где-нибудь укрыться…
— Я, кажется видела, перед тем как налетела вьюга, перелесок у дороги…
— Ну и далече до него?
— В такую то непогоду за час дойдем!
— Ну, значит, пойдем быстрее, а то нас этот ветер совсем з-заморозит. — Алеша застучал зубами.
Теперь дорога завернула на север и вьюга била ребят прямо в лицо. Тогда Ольга закричала:
— Это снежная ведьма! Это ее проделки — она хочет остановить нас в самом начале… — Ольга закашлялась от попавшего в рот снега.
Дальше шли молча, подняв воротники… Все тяжелее и тяжелее было шагать — казалось, снег налипал на валенки стопудовыми гирями — и это был первый день пути! В это время пора уже было ужинать, однако ребята так замерзли, что о какой еде и не думали.
Наступила ранняя декабрьская ночь: беззвездная, темная. Ребята взялись за руки — так легче было идти. Если один спотыкался, то второй поддерживал его. Впрочем, один раз они растянулись вместе, споткнувшись обо что-то. А когда поднялись из наметенного ненастьем сугроба поняли, что во тьме сбились с дороги — споткнулись они об поваленное дерево, собратья которого окружали Алешу и Олю со всех сторон.
— Ну вот, забрели, — устало проговорил Алеша. — Впрочем, Жар нас все равно выведет… Но сейчас стоит поискать прибежища на ночь, в этом лесу, по крайней мере, ветер не так силен, как в поле…
Ольга молчала, но вот сквозь завывания леденящего ветра Алеша услышал ее тихие всхлипывания, и взглянув на нее увидел, что на ее щеках блестят и тут же превращаются в маленькие льдинки слезы.
— Я ничего… извини. — быстро сказала Ольга и утерла варежкой щеки.
Алеша, повинуясь возникшему в душе порыву, поцеловал ее в щеку.
Они прошли несколько шагов и тут залаял Жар — он подбежал к ребятам, и схватив Алешу за подол шубы, потянул за собой; что ж — Алеша знал какой умный пес Жар, и последовал за ним.
Пройдя несколько шагов, каждый из которых давался с большим трудом, так как приходилось продираться сквозь сугробы, они обнаружили, что стоят у кромки небольшого оврага.
Алеша шагнул и зацепившись за какую-то, скрытую под снегом корягу полетел вниз к заваленному снегом дну. Он погрузился лицом в снег и застонал от продирающего холода. Его тут же подхватила Ольга и помогла подняться, а Жар жалобно поскуливал где-то поблизости.
— Вот, кажется, и укрытие для нас. — проговорила слабым голосом Ольга и указала на черный провал под нависшей над оврагом сосной. Во тьме этой маленькой пещерки свешивающиеся корни походили на гнилые зубы, а лежащий в глубине валун напоминал уродливый
Тем не менее, после часов пути через снежное поле продуваемое ледяным ветром, это убежище показалось ребятам настоящим райским уголком. Они растянулись на земле — уставшие и продрогшие. Прижались друг к другу, стуча зубами и настороженно вслушиваясь в завывания ветра… Несколько раз им слышался отдаленный волчий вой; в такие мгновенья навострял свои уши и Жар… Вот он вскочил и лизнул Алешу в лицо.
— Что?! — Алеша насторожился и вот сквозь рев бури долетел до него звон колокольчиков.
Вот закричал, зовя своего сына, Алешин отец. Затем Ольгина мать звала дочь, потом Алешина мать и Ольгин отец и наконец все хором… заржали где-то на дороге лошади.
Жар завилял хвостом и готов был уже залаять, но Алеша закрыл ему варежкой пасть. Вот он перелез через кромку и смутно различил в отдалении, пробивающийся сквозь метель свет факелов.
Услышал он голос своего отца:
— Здесь их искать надобно! В поле они замерзли бы уж давно, а здесь есть где укрыться. — и завопил во все горло. — Алеша!! Ольга!! — его крик подхватили все остальные — с ними был еще и дед Михей — Алеша услышал его хрипловатый, пронизывающий вьюгу и метель голос.
Но вот снежная буря еще усилилась, ветер завыл страшно, по волчьи… Алеша не чувствовал своих щек — раньше они щипали, болели, теперь словно отвалились. От дороги раздался пронзительный, прерываемый всхлипываниями голос Алешиной матери:
— На что ты нас, Алешенька, оставил?! На что, в бурю ледяную ушел?! Замерзнешь ведь, окоченеешь! Алеша!
Крик его потонул в пронзительном завывании ветра… Бессчетные снежинки бросались на землю и давно уже замели следы оставленные Алешей, Ольгой и Жаром. Тем не менее, видно было, как факелы разлетелись в разные стороны, углубляясь при этом в лес… Потом отец Алеши закричал:
— Жар, ко мне!
Пес всегда отзывался на этот крик, но на этот раз вспомнил предостережение Алеши и сдержал рвущийся из пасти приветственный лай.
Факелы приближались… Алеша хлопнул себя по лбу и пробормотал:
— Мешок то мой! Обронил ведь… Вот найдут сейчас мешок и поймут все…
И он пополз вперед, навстречу факелам. Один раз он даже встал, оглядываясь по сторонам, но мешка так и не увидел: по видимому, его уже занесло снегом.
Вновь посмотрел он на свет факелов — пламя, такое жаркое, жизнь дающее; оно притягивало Алешу к себе словно бы звало: "-Пойдем. Что ты делаешь здесь, в этом холодном лесу? Пошли домой, там тепло и уютно, там ты согреешься!"
Алеша замотал головой, силясь отогнать это наваждение и пополз обратно к оврагу.
Еще раз он услышал голос отца:
— Их здесь нет, иначе Жар отозвался. Поскакали к Дубраву!
Алеша скатился обратно в овраг, там вздохнул тяжело и проговорил:
— Ну вот — первый день нашего похода закончился — пора спать. Развести бы костер да сил нет, выпить бы — согреться, да я свой мешок где-то потерял… Теперь только спать…
Ольга прижалась к нему и хотя в темноте не было видно ее лица, а за воем ветра не было ничего слышно, Алеша почувствовал, что Оля плачет…