Пропащий
Шрифт:
Каждому достался персональный ящер. Данила с робостью посмотрел на своего. Поджарая курица размером с легковой автомобиль равнодушно покосилась на человека одни глазом и дернула головой, будто отогнала муху. Это незамысловатое движение почему-то успокоило и Данила уверенно взбирается на плоскую спину, подталкиваемый сзади парнишкой. Устроившись поудобнее между тюками с любопытством оглядывается — его посадили первым, а как остальные? Наронгсак как всегда невозмутим и спокоен, будто всю жизнь на курах переростках катается. Тигран недовольно кривит лицо, судорожно сжимает ноги и даже бьет пятками, словно кавалерист на лошади, пальцы намертво вцепляются в веревки. Наташа тщательно скрывает страх, карабкается на ящера, как кошка на занавеску, успевая надавать по рукам не в меру шустрому мальчишке. Помимо самого караванщика и пацана есть еще люди. Шестеро человек сидят на других ящерах неподвижно, только ветер треплет складки на одежде. Лиц не видно, очертания
По взмаху руки караванщика ящеры трогаются в путь. Данила смутно удивился понятливости тварей — неужели так просто управлять зверюгами, махнул рукой и все? Однако присмотревшись, увидел тонкий металлический ошейник у своего ящера с утолщением сверху. Видимо, это приемопередатчик, а командный модуль на руке караванщика. Что ж, по крайней мере, это вселяет уверенность, что ящер не выйдет из под контроля в неподходящий момент!
Путешествие на перьевых ящерах, равно как и на верблюдах, занятие длительное и невероятно скучное. Твари бредут по песку неспешно, полузакрыв глаза и будто с трудом переставляя ноги. Конечно, это впечатление обманчиво, на самом деле иначе по пустыне ходить нельзя. Жара убивает также верно, как холод или голод. Яростное солнце высасывает влагу из всего, даже из камней. Проходит несколько лет и казавшийся несокрушимым валун рассыпается в прах от перепада температур. Но жизнь есть везде, даже в космосе, который кажется мертвым только для людей. Существование в условиях пустыни имеет свои особенности. И под лучами палящего солнца можно выжить. Условие одно — не торчать долго на открытой местности. Поэтому обитатели пустыни невероятно быстры, когда выбираются из спасительной тени. Либо носят тень с собой. Ящеры, на которых путешествовали люди, обладали именно этим качеством — носить тень с собой. Вернее, на себе. Днем, на иссушающей жаре, ящеры сжимали кожные покровы, перья топорщились, получалось белоснежное покрывало, которое отражало солнечные лучи, а прослойка воздуха защищала от избыточного тепла. Ящеры были похожи на гигантских озлобленных кур, которые приготовились к драке, но все никак не начнут.
Данила жутко страдал от жары. Вода испарялась очень быстро, оставляя после себя солевые разводы на одежде и чем больше Данила пил, тем больше становились разводы, на глазах превращаясь из бледных островков в обширные континенты. Караванщик, видимо, заметил проблемы гостей. А может, и знал. Поэтому шустрый мальчишка по его безмолвному распоряжению принес всем белые холщовые накидки и кожаные фляги с водой. Напившись, как голодный комар крови, Данила скинул ставший ненавистным замшевый прикид и укутался по самую макушку в простыню. Или как там еще называется эта фигня… Ветер переменился, подул в спину, от взъерошившихся перьев ящеры вовсе стали казаться какими-то уродливыми цыплятами переростками.
На ночь караван останавливался возле источника пресной воды. Их было не так много в этой пустыне, поэтому дневной переход планировался с учетом расстояния. Если вода рядом, ящеры шли не торопясь. Если до воды далековато, погонщики гнали ящеров быстрее. Твари недовольно мычали, но приказы погонщиков исполняли. Видимо, компьютеры в ошейниках имели программу подчинения.
Монотонное путешествие через равнодушную пустыню утомляло больше, чем бег с препятствиями на длинную дистанцию. Нет, сначала неплохо! Сидишь себе на мягкой сидушке, обозреваешь окрестности с безопасной высоты. Ящер идет плавно, слегка покачиваясь — как в люльке. Незаметно подкрадывается дрема, глаза закрываются, душа уплывает в сферы … да-да, именно в сферы! Потому что видится всякая всячина, которая не налазит на голову и абсолютно необъяснима с точки зрения современной «науки» о снах. Снится черт знает что! Данила несколько раз просыпался в холодном поту — это на жаре! — и, выпучив глаза, оглядывался по сторонам, силясь понять, где он вообще находится.
Полуобморочное состояние прекращалось только к вечеру, когда ветер заметно холодел, а утомленный дневным переходом ящер начинал издавать резкий и неприятный запах, который бодрил и прогонял морок. Путешественники наскоро ужинали сушеными фруктами и копченым мясом и засыпали прямо на песке. А жителям пустыни все нипочем! Они продолжали сидеть у костра, бубнили под нос заунывные песни о родной земле — о родном песке! — и пили маленькими глотками отвар из местной дурман травы.
Так продолжалось два дня. На третий вдали ослепительно блеснула полоса воды, легкий бриз принес запах влаги и гниющих водорослей. Скучные ящеры взбодрились, зашагали быстрее, расслабляющая дрема исчезла. Данила с любопытством вытянул шею. Впереди насколько хватало глаз, расстилается водная гладь, причем гладь в буквальном смысле — вода неподвижна, как зеркало, легкий ветер с моря никак не беспокоит ее. Верхний слой воды активно испаряется, отчего возникают быстротечные миражи, а у линии горизонта вода сливается с оранжевым небом, образуя некую кипящую полосу. Однако никаких поселений на берегу Данила не обнаружил.
Тем временем караван поворачивает и продолжает неторопливое движение вдоль изгибающейся береговой линии, не приближаясь и не отдаляясь, к скальному мысу. Соприкосновение пустыни и моря образует идеальный пляж, вода с тихим шелестом набегает на берег, прохладный бриз гладит волосы и щекочется отросшей бородой. За свою жизнь Данила ни разу не был на берегу моря. Настоящего моря, без галдящих толп и бесконечных рядов пластиковых лежаков. Место, где соединяются стихии, волшебно, это пересечение миров. Природа миллионы лет создает такие места, а мы премся туда, чтобы хлебать пиво, подглядывать за женщинами и мечтать об атлетическом телосложении, почесывая выпирающее пузо.
По взмаху руки караванщика вьючные ящеры сворачивают к берегу. Скальный мыс высотой около тридцати метров дает отличную тень, в которой можно отдохнуть от злющего солнца. Ящеров быстро освобождают от поклажи и пухнастые твари, довольно урча, вытягиваются на влажном песке. Данила бредет к воде, пошатываясь и хватая воздух руками. Поездка на ящере через пустыню утомила донельзя. Вроде сидишь и ничего не делаешь, но именно это и лишает сил. Наверно, с непривычки. Данила скидывает пропитанную потом ткань, в которой был завернут, как бутерброд, ложится навзничь в тихий прибой. Прохладная после пустынной жары вода бодрит, возвращает способность трезво мыслить и напоминает, что неплохо бы пожрать. Наронгсак и Тигран заходят по колени, умываются и выбираются на берег. «Видимо, они привыкшие к жаре, — подумал Данила. — Живут тут давно, оклемались … акклиматизировались и пофигу рыжее небо и бешеное солнце!» Совсем рядом, чуть ли не задевая ногой, проходит Наташа. Несколько капель попадают на лицо, Данила недовольно морщится, неодобрительно смотрит … и замирает с разинутым ртом! Без одежды, то есть в нижнем белье, девушка чудо как хороша. Он и предположить не мог, что у Натальи такая фигура — без жировых подушек на боках, ни малейшего намека на целлюлит, подтянутый живот, талия, грудь, ноги … Данила смотрел остановившимся взглядом, не мигая, словно внезапный приступ столбняка схватил. Разумеется, девушка знала, что на нее смотрят все, а мальчишка погонщик и вовсе вытаращился так, что впору глаза обратно пальцами вставлять. Наталья картинно изгибается, подставляя лицо солнцу. Это стандартная поза для фотосъемок на курорте и вообще на отдыхе. Даже самая вялая грудь поднимается, живот становится плоским, а ягодицы естественным образом округляются. Ничего сложного или сверхъестественного, но именно в простоте кроется эффективность и эффектность. Даже опытные и много повидавшие мужчины ведутся на нехитрый трюк с выгибанием. Данила, который уже около полугода находится в экстремальных условиях выживания, «клюнул» сразу и безоговорочно. Если правда, что сексуальные хулиганы амуры держат в руках лук и стрелы, то амур Данилы поразил его телеграфным столбом. Просто вот пригвоздил и раскатал! И сразу усталость после трехдневного перехода через пустыню исчезла, бодрость окатила с ног до головы — словом, да пребудет с нами сила и она прибыла.
Наташа краем глаза заметила реакцию, в доли секунды оценила эффект, немедля приступила ко второй фазе операции. Поплескавшись еще немного, идет к берегу. И не просто идет, нет — выступает, аки пава! Вообще, выход из воды очень ответственный эпизод в картине охмурения. Идти надо чуточку расслаблено, ступни ставить на одну линию, ноги слегка сгибать в коленях. Рекомендуется время от времени чуточку приседать и проводить кончиками пальцев по воде как бы играючи. Выражение лица должно быть радостно-наивным типа — ах, водичка просто прелесть и я вся без одежды! Но не расслабляться, иначе запнешься и ляпнешься перекошенным от боли лицом в воду. Разумеется, не утонешь. Мелко и вообще спасут. Но могут и не спасать, а «деликатно» отвернуться.
Наталья была «бойцом» от бога, а «противник» оказался слаб и наивен, как молодая селедка в рыбацкой сети. Глядя на девушку немигающими глазами, Данила вздохнул столько мощно, что волна пошла. Над мокрыми волосами Натальи плеснуло на ветру невидимое знамя победы, в распахнутый рот Данилы влетела муха. Вполне себе видимая и противная, заставившая его подавиться и закашляться так, словно муха оказалась величиной с воробья. Наташа мило улыбнулась и тоненьким голоском поинтересовалась:
— Простыл? Так сразу в холодную воду нельзя!
— Ага! — просипел Данила, кашляя и давясь слюнями.
Дабы скрыть стоящее по стойке смирно «смущение» садится на корточки и усиленно ополаскивает покрасневшее лицо. Когда жар спадает Данила заходит в воду по пояс, трясет головой, как конь гривой после купания. «Сплавать, что ли? — подумал он. — Нельзя же в таком состоянии выходит на берег, засмеют!» Опускает взгляд — «состояние» еще ого! Морская вода прозрачна, как стекло, видны мелкие камушки на дне, рыбешки суетятся возле ног, блики рыжего солнца сверкают на дне.