Пропащий
Шрифт:
Короче, лучше не выпендриваться. Но что-то подсказывало Даниле, что сейчас ему ничего не будет. Более того, и пальцем не тронут. Поэтому можно качать права, насмехаться и вообще вести себя, как будто он хозяин положения.
Повернув голову так, что бы не лампа не слепила, Данила искоса смотрит, как к нему приближается группа людей. Первым идет белый мужчина. Белый в том смысле, что лицо смуглое, а костюм тройка белый. Черты лица правильные, нос с небольшой горбинкой, лицо овальное. Черные длинные волосы тщательно уложены так называемой «гривой», то есть зачесаны назад и смазаны душистым маслом. Так принято у брутальных красавцев
— Гулямхоссейн Гейбпарвар? Это ты, я не ошибся? — насмешливо спрашивает Данила.
— Ты не ошибся, — отвечает «баритон». — Меня действительно зовут так. А ты Данила Уголков, человек с Земли, за которым гоняются рептилоиды, люди и даже инсекты. Кресло!
Тотчас из полутьмы появляется солдат с легким креслом в руках. Гулям садится не спешит. Сначала внимательно осматривает сиденье и спинку, затем опускается, элегантно откинув полы пиджака. Кладет руки на подлокотники, закидывает ногу на ногу. Бросаются в глаза золотые перстни на пальцах — алмазы, рубины и что-то еще цвета жиденького кофе на воде. Движения подчеркнуто неторопливы, выражение гладкого лица спокойно и даже снисходительно.
— Сигару! — звучит следующий приказ.
Приближается второй солдат с подносом, на котором красуется плоская коробка с золотым ободом. Солдат аккуратно поднимает крышку, подносит ближе. Гулям выбирает сигару, мгновение помедлив — так принято, нельзя сразу хватать! — неторопливо обрезает кончик и прикуривает от услужливо поданной зажигалки. Выпустив облачко голубого дымка, уже миролюбивее произносит:
— Коньяк.
Льется коричневая жидкость из золотой — а какой же еще! — фляжки в кожаном футляре, наполняя до краев маленькую кофейную чашечку. Данила невольно отметил про себя, что плоскую флягу с коньяком Гулям достал из своего кармана. «Похоже, не очень доверяет своим лакеям, — подумал Данила. — А может, просто любитель бухла собственного изготовления. Есть же люди, предпочитающие самогон любому забугорному шнапсу».
А еще, внимательно глядя на это «восточное чудо», Данила понял, что перед ним завзятый любитель гангстерских саг вроде «Крестный отец» и тому подобного. Он когда-то мельком смотрел это фильм. Уж очень старательно сей «аристократ» копирует манеру и поведение Марлона Брандо в роли пресловутого «отца». Справа и слева от кресла с «папой» расположились — телохранители или клоуны? Иногда трудно понять, они отличаются только выражением лиц и то не всегда. Но типажи очень колоритные. Настолько, что Данила едва не рассмеялся.
— У вас что, карнавал? Что за попугаи с тобой?
«Попугаи» хватаются за оружие, как голодные обезьяны за бананы. То есть за громадные тесаки в ножнах, обшитых бисером, блестящими кусочками пластика и цветными нитками.
— Спокойно! — останавливает их Гулям движением руки. — Не стоит провоцировать моих друзей, Данила Уголков. Ты в безопасности здесь только лишь потому, что за тебя, целого и невредимого, обещана груда золота. За труп дадут много меньше, за изуродованный совсем ничего. Но друзья мне дороже, чем ты. А золота у меня достаточно…
Гулям говорил что-то еще, но Данила не слушал. Он смотрел
— Досточтимый Гейбпарвар, — прерывает Гуляма Данила. — А как зовут твоих друзей и где ты их нашел? Если не секрет.
— Судя по твоему тону, ты расист, Данила Уголков?
— Я бы сказал так — бездумное следование древним традициям в одежде, глупый выпендреж и выставляемое напоказ жлобство превращает представителей некоторых национальностей в идиотов. А поскольку таких представителей довольно много, то складывается устойчивое впечатление, что они, национальности эти, сплошь состоят из придурков. Где танк?
— Что!? — после небольшой паузы спрашивает Гулям. — Какой еще танк? А, емкость для воды … хочешь искупаться?
Вдруг что-то происходит. Данила почувствовал изменение действительности. Это трудно объяснить словами, будто воздух сгустился или произошло некое уплотнение пространства — если так можно говорить о пространстве. Данила опускает взгляд, по телу пробегает дрожь, мышцы напрягаются, в голове тихо звенят маленькие колокольчики, в глазах белые искорки хаотично движутся во все стороны, как будто резко встал после дремы. Гулям продолжает что-то говорить, посмеиваются чернокожие клоуны, блестя белыми вставными зубами, солдаты слегка расслабились и переминаются с ноги на ногу. «Что-то происходит! Что? — напряженно думает Данила. — Как будто некто положил ладонь, огромную и тяжелую, но невидимую для всех. И она давит все сильнее».
Головная боль пронзает лобную кость, острие впивается в мозг и медленно проникает глубже, разрывая на части живую плоть. Затрудняется дыхание, появляются хрипы, тихий звон в ушах сменяется бухающими ударами сердца. Приступ лютой злобы замораживает внутренности, от боли хочется кричать и дергаться всем телом. Чтобы не заорать позорно, как истеричная баба, Данила прокусывает нижнюю губу. Вкус собственной крови отрезвляет. По всему телу вздуваются мышцы, каменеют жилы, злость на невидимого врага очищает затуманенный мозг, кровавая пелена спадает …
— Эй, ты шизофреник!? — врывается в сознание резкий крик Гуляма.
Данила вздрагивает всем телом, словно разряд электричества пробил, глаза широко открываются, возвращается слух, зрение, появляется осознание действительности.
— Легко обзывать связанного нехорошими словами, — с трудом произносит Данила, преодолевая спазмы в горле. — Нет, чтобы развязать, ссыкун!
— Боюсь, кусаться начнешь, — холодно отвечает Гулям, брезгливо морща верхнюю губу и кончик носа.
— Боишься? — наигранно удивляется Данила.