Пропасть Искупления
Шрифт:
Они были поразительно похожи, но одно казалось более взрослым, строгим, печальным и умудренным. Словно его обладательница слишком многое повидала и поняла – больше, чем вмещает одна человеческая жизнь. В течение краткого мига две незнакомки, неподвижные, словно статуи, смотрели на свинью, потом растворились в мерцающей подвижной гуще.
Островок биомассы начал распадаться. Непрерывно меняющаяся стена образов осела, развалилась на несколько частей и ушла в глубину. Одновременно едкие миазмы утратили свою агрессивность. Возможно, это означало, что
Нет, его работа еще не закончена.
Скорпион развернул лодку. Когда он добрался до айсберга, вторая лодка уже была на плаву, просев под тяжестью Хоури, Васко, инкубатора и двух офицеров СБ. Люди скорчились в три погибели под дождем. Затишье, наступившее после того, как тело Клавэйна было предано океану, закончилось, жонглеры удвоили активность. Скорпион был уверен, что она связана с черным торнадо в небе, тянущим свои ветви к морю. Аборигенам не нравились гости из космоса, от их близости жонглеры теряли покой – так ведет себя колония мелких зверьков, почуяв близость змеи.
Скорпиона не удивляло поведение биомассы: сам он никогда прежде не видел здесь такого погодного явления. Это не был торнадо или морской смерч. Теперь, когда черный многорукий монстр завис точно над головами людей, его искусственная природа стала до омерзения очевидна. Весь «смерч» – от толстого ствола, спускающегося из густых облаков, до разделяющихся нижних отростков – состоял из тех же черных кубических элементов, которые они видели в корабле Скади. Это были ингибиторы, волки, машины-убийцы – да как ни называй. Невозможно было представить, сколько их скопилось в вышине, укрылось в облачной завесе. Возможно, ствол спускался из самого космоса, пронизывая всю атмосферу Арарата.
Один вид этой мглы вызывал у Скорпиона тошноту. Чернота была в корне неправильной.
Свинья взял курс на другую лодку. После того как с погребением Клавэйна было покончено, у Скорпиона прояснилось в голове. Возможно, не следовало оставлять спутников на айсберге, ведь они с трудом могли уместиться в одной лодке, но он не хотел, чтобы ему мешали похоронить друга. Возможно, это было эгоистично, но ведь резал он, а не кто-то другой.
– Держитесь, – сказал Скорпион в передатчик. – Я сейчас подойду и возьму у вас груз.
– И что потом? – спросил Васко, со страхом глядя вверх, на мглу, заполонившую уже почти полнеба.
– Потом удирайте во все лопатки.
Внимание мглы было сосредоточено на айсберге. Медленным сильным движением она выпустила щупальце, коснулась его вершины, и от той во все стороны полетели куски льда. Машины, разделяясь на щупальца помельче, проникали внутрь. Наверное, сказал себе Скорпион, ингибиторы чуют себе подобных внутри корвета, мертвых или обездвиженных. Они хотят соединиться с собратьями. Но причина могла быть и совсем иной.
Айсберг задрожал. Море отреагировало на это движение, от ледяной «юбки» во все стороны пошли медленные
Потом через щели наружу полезли черные машины. Из айсберга выныривали десятки щупалец, они скручивались кольцами, извивались, ветвились, нюхали воздух, упорно продвигались вперед.
Лодка Скорпиона ткнулась носом в борт другой лодки.
– Давайте инкубатор! – закричал он, чтобы перекрыть вой мотора.
Поднявшись, Васко наклонился, оперся рукой о плечо Скорпиона. Парень был бледен, мокрые волосы облепили голову.
– Вы вернулись, – проговорил он.
– Ситуация изменилась, – ответил Скорпион.
Свинья взял инкубатор, чувствуя тяжесть ребенка, и опустил на дно своей лодки, для надежности прижав ногами.
– Теперь Хоури. – Он протянул женщине руку.
Ана перебралась в его лодку, и та изрядно просела. Хоури посмотрела Скорпиону в глаза, – казалось, она хочет что-то произнести. Но свинья не дал ей открыть рта, снова повернувшись к Васко.
– Давайте за мной! – приказал он. – Тут нельзя задерживаться ни на секунду.
Айсберг трещал и рассыпался под напором лезущей изнутри массы. Черные машины теперь змеились по льду, вздымаясь чудовищными волнами. И непрерывно извергались все новые скопища ингибиторов; мгла колыхалась и корчилась. От стен айсберга уже отваливались куски величиной с дом. Скорпион дал полный ход, рассекая волны; он был не в силах оторвать взгляда от творившегося за кормой. Огромные глыбы льда с грохотом рушились в воду, вздымая тучи брызг. Теперь была видна жуткая путаница щупалец, кишащих вокруг разбитого корвета. И вот уже ничего не осталось от айсберга – только вырастивший его корабль.
Машины подняли корабль в воздух. Черные ленты протискивались в пробоины в корпусе, их движения были осторожны и разумны, даже выжидательны – так снимают последний лист обертки с подарка.
Вторая лодка отставала – с тремя пассажирами на борту она была тяжелее и шла медленнее.
Корвет развалился на черные остроконечные куски; все они, вплоть до малейшего, висели в воздухе. Кольца и дуги абсолютной черноты кружили вокруг останков корабля.
«Они что-то ищут», – догадался Скорпион.
Внезапно щупальца ослабили хватку, вместе со своими отростками суетливо отпрянули. Слои черных кубов скользили друг по дружке, разбухая и сокращаясь с тошнотворной слаженностью. Скорпиону удавалось разглядеть подробности только по краям, там, где машины встречались с серым фоном неба.
Фрагменты корвета дружно, с громким плеском рухнули в море.
Но ингибиторы уронили не все: крохотный белый звездообразный предмет нелепо висел в воздухе. Скади, понял Скорпион. Машины отыскали ее среди обломков, обвили ей щупальцем талию, а другой отросток, потоньше, погрузили в голову. Они допрашивали труп, копировали нейронные структуры.