Пропасть Искупления

Рейнольдс Аластер

Должно быть, Аура права. Лучше ей умереть, чем оказаться в плену у волков, которые выкачают из ее черепа все знания до последней капли. Аура говорила, что самое важное сейчас – добраться до Хелы. Быть может, никто не спасется и этот совет пропадет зря. Но если хоть один выживет, люди получат возможность действовать и волки не будут знать об их истинных намерениях.

Васко взглянул на чехол, в котором свинья держал свой нож.

Нет. Должен быть другой выход. Если ради тактического преимущества они начнут убивать

детей, то можно считать, что ингибиторы уже выиграли войну.

– Смотрите, они отступают! – воскликнул доктор Валенсин. – Кто-то напал на волков, и они несут урон. По-моему, это не «Ностальгия».

В стене волков появились редкие неодинаковые дыры, словно в самодельной перечнице. В центре построения замигали яркие вспышки. Фрагменты стаи бестолково заметались, натыкаясь друг на друга и разлетаясь во все стороны. Щупальца кубов нелепо, беспомощно извивались. В сполохах метались уродливые дергающиеся тени. Внезапно в проделанные бреши влетели другие машины,

Васко узнал сглаженные, словно оплавленные, контуры мощных кораблей, очень похожих на его шаттл. Они двигались скорее как проекции, чем как реальные объекты, мгновенно останавливаясь и разгоняясь.

– Ремонтуар! – воскликнула Хоури.

Сквозь пробоины в строю волков Васко увидел вспышки другой большой битвы, той самой, что не прекращалась в радиусе нескольких световых секунд от Арарата. Там медленно распускались и увядали великолепные огненные цветы. Будто из ниоткуда появлялись темно-красные шары, заметные только на более ярком фоне, а через несколько секунд съеживались, таяли, возвращаясь в небытие.

Потом Васко потерял сознание. Когда он очнулся, над ним хлопотал Валенсин.

– Рана неглубокая и чистая, но ее нужно обработать, – сказал доктор.

– Ничего серьезного?

– Вряд ли Аура хотела тебя убить.

Васко почувствовал, как напряжение оставляет его. Потом он понял, что после схватки за нож Скорпион почти ничего не сказал.

– Скорп, – заговорил Васко, – мы не могли просто взять и убить ее.

– Теперь легко говорить. Не забудь, она сама нас об этом просила.

Валенсин промокнул рану чем-то едким. Малинин резко втянул воздух.

– О чем она говорила? О каких-то тенях, да? И как это следует понимать?

На лице Скорпиона не отражались его мысли. Пусть свинья и кажется спокойным, вряд ли он забыл, как Васко пытался отобрать у него нож.

– Не знаю, – ответил Скорпион. – Могу сказать только одно: все это мне совершенно не нравится.

– Важнее всего Хела, – сказала Хоури.

Вздохнув, она помассировала черные круги усталости под глазами. Васко хотелось верить, что это говорит Ана, а не Аура.

– А тени? Она сказала, что нам нужно договориться с тенями.

– Разберемся. Потом, на месте.

По громкой связи из кабины обратился пилот:

– «Ностальгия по бесконечности» вышла

на связь. Нас приглашают на борт.

– Кто вызывает? – спросил Скорпион.

– Антуанетта Бакс, – ответил пилот после секундной заминки. – А также вам передает наилучшие пожелания капитан Джон Бренниген.

– Вопросов нет, – кивнул Скорпион.

Васко почувствовал, как шаттл развернулся, взяв курс на большой корабль. Рядом летели другие малые корабли людей, и было видно, как им трудно не обгонять беженцев с Арарата.

Хела, год 2727-й

Прежде чем караван добрался до Вечного Пути, в памяти у Рашмики отпечаталось еще одно происшествие. Это случилось в тот день, когда караван преодолел мост и наконец очутился на другой стороне Пропасти, на белой как мел и ровной, как Плоскогорья Ярнаксы. На севере виднелись южные пределы Нагорья Западный Гирроккин – изломанный горизонт; тогда как на востоке, знала Рашмика, лежит сложный рельеф, лавовые поля Золота-в-Вереске и Рагнарека; все их вулканы сейчас чутко спят. В отличие от них Плоскогорья Ярнаксы геологически стабильны и вполне безопасны.

Здесь не велось раскопок. Тектонические процессы, создавшие эти формации, уничтожили или надежно похоронили все останки вертунов на этом участке планетарной поверхности – и тем не менее тут образовалось несколько небольших общин. Время от времени караван проезжал мимо нищего, унылого поселка – грозди надувных домиков – или катил мимо придорожной часовни, отмечающей места какой-то безвестной трагедии.

Иногда девушка замечала паломников, влачащих по льду свои вериги жизнеобеспечения. Рашмике паломники напоминали охотников с буроватых картин Брейгеля – они тянули за собой сани, ломящиеся под тяжестью добычи, без которой не пережить зиму.

Жилища, часовни и паломники появлялись на горизонте и исчезали на противоположном – Рашмика едва успевала их разглядеть. Выбравшись на прямую широкую дорогу, караван несколько часов двигался с максимальной скоростью; все его части вошли в единый ритм; разогнавшаяся громадина казалась неудержимой. Крутились колеса, бежали по каткам гусеницы, в расплывчатые пятна превратилось мельтешение поршней. Халдора заметно приблизилась к зениту – можно было не сомневаться, что до Пути остались считаные десятки километров.

Очень скоро Рашмика увидит соборы; точно когти, поднимутся над горизонтом их шпили.

Но прежде соборов появились другие машины. Сначала это были далекие точки, потом стало различимо летящее по баллистической дуге из-под колес и гусениц ледяное крошево. Несколько минут эти пятна казались вообще неподвижными. Рашмика предположила, что караван нагнал другую такую же процессию, из другой части Хелы, уже добравшуюся до Пути. Вполне возможно: в этом краю сходится много дорог, в том числе и та, что идет через мост.