Пропавшая невеста
Шрифт:
Она была здесь совершенно одна. Против всех. Как последняя неудачница. Посмешище!
– Тебе в хлев надо, – продолжала потешаться Берта, – там коровы как родную примут. Будете стоять в соседних стойлах, жевать траву и друг другу мычать последние новости… Ай!
Доминика сорвалась. Бросилась на обидчицу и залепила ей такую звонкую пощечину, что затихли все.
– Ах ты, гадина! – Берта рванула к ней и вцепилась в волосы. – Я тебе покажу, чучело зеленое! Я тебе устрою…
Никогда до этого момента
Не замечая боли, она лупила противницу, пинала, царапала, кусала. Таскала за волосы, рычала, как дикая, давая волю ярости, выплескивая накопленные боль и обиду.
Берта, поначалу активно ринувшаяся в драку, не ожидала столь свирепого отпора и больше прикрывалась, чем била. А потом и вовсе заголосила:
– Помогите! Уберите ее от меня!
Помочь никто не пытался. Даже Нана и та стояла, открыв рот, и боялась сунуться к разъяренной Доминике.
Неизвестно, чем бы закончилась эта потасовка, если бы дверь в комнату не распахнулась.
– Что здесь происходит?
На пороге стоял мрачный Брейр.
Услышав его голос, Ника тут же отпрянула, а Берта, наоборот, повалилась на пол и принялась надсадно рыдать.
– Хватит выть! – вперед выскочила Дарина и за шкирку вздернула свою подчиненную на ноги. – Что вы здесь устроили?!
– Это все она! Вот… – прачка выставила вперед исцарапанную руку. – Она меня разодрала!
Доминика, сколько ни старалась, не могла вспомнить, когда ей удалось так поранить мерзавку. Вроде только по щекам лупила да волосы клочьями выдирала.
Брейр, не отрываясь, смотрел на нее. Это зеленое недоразумение не выходило у него из головы. Он даже вернулся в город раньше, чем планировал, потому что на душе было неспокойно. Оказалось, не зря. Еще издали услышав голоса в комнате для прислуги, кхассер уже знал, что это она. Только думал, что Ника будет прятаться в углу и рыдать, но никак не сидеть верхом на одной из прачек и лупить ее.
– Она бешеная! – встряла Нана. – Ходит, мычит, глазами своими страшными везде рыскает! Ведьма, не иначе! Мы ее боимся. Вдруг сглазит? Вдруг порчу нашлет?
– Тихо! – Брейр вскинул руку, прерывая женскую истерику. – Четко, по делу. Что произошло?
– Она подошла… – вперемешку со слезами начала Берта, – швырнула в меня какую-то грязную тряпку, а потом набросилась.
– Что за тряпка?
– Я не знаю.
Удивительно, но тряпка пропала. Просто взяла и испарилась, словно ее и не было. Ника хотела сунуть ее под нос Дарине – та бы точно сообразила, из-за чего произошел конфликт и откуда пятна на простынях. К сожалению, улика пропала.
– Она все время что-то мычит. Я не понимаю ее. Она
Как же Нике хотелось кричать! Чтобы ее, наконец, услышали и поняли. Но, увы, здесь слышали всех, кроме нее.
– Брейр, – тихо произнес Кайрон, – мне кажется, надо ее убирать отсюда. Пока она нам всех работниц не изувечила.
Ника возмущённо фыркнула. Никого она увечить не собиралась, просто сорвалась. Слишком много всего свалилось на выпускницу гимназии. Слишком много обид и испытаний, к которым жизнь не готовила.
– Идем, – Кхассер схватил ее за руку и потащил за собой.
Ее шершавая ладонь была холодной и едва заметно дрожала. Место соприкосновения пульсировало, отражаясь неприятным гулом за грудиной.
Проклятые серые нитки…
– Куда ее теперь? – спросил Кайрон, когда они вышли на крыльцо. – По всему замку уже распространилась новость, что ты привез экзотическую барышню. Ей покоя не дадут. Может, просто вернешь ее туда, где взял?
Брейр поднял кулак, демонстрируя серую нить:
– Не могу. Пока эти нитки на мне, от зеленой не избавиться.
Брейр угрюмо смотрел на свою подопечную. В простом коричневом платье прислуги после драки она выглядела еще хуже, чем раньше.
– Разрежь? Не смотри на меня, как на идиота. Я не знаю ваших правил с нитками, лентами и прочим.
– Их Тхе’маэс только может снять, больше никто, – сердито обронил Брейр и поволок Нику по ступеням вниз.
Она упиралась, но кхассер этого даже не замечал.
– Куда ты ее тащишь?
– К Нарве. Ей там самое место.
Он собрался отвезти ее к старой травнице, что жила по ту сторону реки. Старуха почти тронулась умом и порой не узнавала даже своих, зато находила редкие травки и варила отменные зелья. Она никогда не совалась ни в деревню, ни в город, предпочитая вести уединенный образ жизни. Бродила по полям, что-то бормотала, пугая сельских мальчишек… Теперь будет бродить на пару с зеленой и пугать еще больше.
Он жестом приказал конюху вывести оседланную вирту. Ухватив Нику поперек талии, закинул ее в седло так легко, будто она ничего не весила, и заскочил следом.
Доминика даже дернуться не успела, как оказалась в кольце мужских рук. Только это были вовсе не объятия пылкого возлюбленного, о которых так мечтали невесты из Шатарии. Она чувствовала каменную грудь позади себя, отрывистое дыхание на макушке и как его бедра прижимались к ее. Пыталась отодвинуться, но он рывком усадил ее обратно:
– Сиди ровно! Свалишься – все кости переломаешь.
Ему и невдомек было, что Ника прекрасно умеет ездить верхом. Он был уверен, что она настолько неуклюжа, что если не держать, то непременно свернет себе шею.