Пропавшая жена князя
Шрифт:
– Берите уже. Не тронет она. На мне успела оторваться, – повела поврежденным плечом и бросила взгляд на малышей.
– Ой, у Ольки тут и сено оставалось. Я мигом…
Матиша метнулась в другой конец сарая, пока мы с Парамоном осторожно опускали козу на утоптанный настил загона. Стоило нам выйти, как козлята нырнули следом за матерью, а я прикрыла дверь.
– Вот ты отчаянная девка. Молодец! Хвалю! И ведь виргов не побоялась. А с дровами ты это зря. Надо было до нас дойти, втроем-то оно бойчее бы дело пошло.
– Да неудобно было вас просить, –
– Неудобно вона…– Парамон кивнул в сторону жены, – вилами землю копать. А одна в лес боле не шмыгай. Матиша уж больно переживала за тебя.
– Мне еще дров в баню нужно нарубить, – раскладывая в загоне сено, смущенно бросила я.
– Вот завтре и сходим, – закрыл тему дров мужчина, – А пока давай-ка перетаскаем те, что есть в дом. Там они быстрее просохнут.
Пока Матиша и Парамон таскали дрова, я ободрала небольшой кочан капусты, (чудом уцелевший у кого-то из деревенских за зиму), для Маруськиного семейства, принесла воды и проверила шины. Маруська попыталась встать на ноги, но пока безуспешно.
– Ничего. Скоро встанешь, – с тревогой глядя на животное, произнесла я.
Жаль будет, если Маруська уйдет, как только поправится. Но ничего не поделать, она ведь не прирученная и привыкла гулять на воле.
Глава 10
– Матиша, а где вы покупаете одежду? – накладывая из чугунка горячее варево, вспомнила об испорченной рубахе. Денег у меня нет, но, надеюсь, когда-нибудь появятся.
С кашей у меня не задалось, решила приготовить овощное рагу. Должна же я отблагодарить супругов за помощь. Хорошо, что соль здесь имелась, не придется питаться преснятиной. А вот сахар заменяли медом. По словам Матиши, пасека была здесь у печника Касьяна, а еще у пары селян. Так, что с медом проблем не было.
– Да сами шьем. Вымениваем обрезы у проезжающих обозников, – дуя на горячее рагу, бросила женщина.
– На что вымениваете? – удивилась, зависнув с ложкой у рта.
– Так кто на что… Кто на лепешки, кто на яйца, кто на настойки ядреные, кто на травки… Мы с Парамоном иной раз на шкурки. Но они подороже будут.
– А деньги? – у них что здесь деньги не водятся что ли?
– И на них бывает… – выдала Матиша, – В город часто не наездишься. Тама, конечно, можно продать и подороже. Так ведь у нас две клячи на всю деревню. На одной мужики вона в город укатили, а вторая, та, что старосты, так мы на ней в лес ездим.
– Да, Еремей то с мужиками скоро вертается, да и привезут нам полученное за меха, – покивал Парамон, уплетая овощи за обе щеки.
Мяса в ней кот наплакал, да и то, вяленое, даже в рагу такое же жесткое.
Значит, деньги здесь в ходу – это радует. Не радует только их отсутствие у меня.
– А на чем еще здесь можно заработать? – осторожно поинтересовалась, поймав на себе две пары глаз.
– Да не уж то и впрямь решила здеся остаться? – всплеснула руками Матиша, не сводя с меня тревожного взгляда.
– Решила, –
– Ох и тяжко тебе придется, барынька, – покачала головой женщина, – Да, упорства тебе не занимать, судя по ноше твоей рогатой.
– А много ли живности в деревне? – куры точно у кого-то есть, меня вон тоже яйцами угостили.
– Откудава много-то? У старосты рябухи, у Дранки с Линкой лошадка да полдюжины гусей, да и у остальных так по мелочи…
– А коровы, есть? – молоко же должно быть. Хотя я ни разу не видела его в доме Матиши.
– Были… И чушки и коровки, да год был дюже тяжелый… Вирги зверствовали. Зверья в лесу-то поубавилось, вот и пришлось скотинку забить, – тяжело вздохнув, произнесла женщина.
– Агась, зато рыбы в реке полно. Впрок заготовили, – произнес Парамон, отодвигая деревянную плошку.
– А козы? Были у кого? – собирая со стола посуду, спросила я.
– Нет, коз не было. А вот овцы, те были… у Матрены кажись, – Матиша бросила вопросительный взгляд на мужа.
– У нее, точно. Токма мор пошел, все полегли, – подтвердил Парамон.
– Так Матрена их, наверное, стригла? – если мне удастся собрать с Маруськи шерсть, то понадобится помощь, чтобы спрясть пряжу. А уж вязать я умею.
Правда, сколько той шерсти-то будет… Даже с учетом густой и длинной Маруськиной шубы, не больше кило. И процентов двадцать она потеряет при выделке. Да уж, не густо. Платка три может и выйдет. А у малышей шерсть еще не слишком густая, там и стричь-то нечего.
– А то, как же! Весной и осенью. И пряжу пряла. И какие платки вязала! Любо дорого, – восторженно произнесла женщина.
Вот-вот! Лиха беда начало. Начинать с чего-то нужно. Да и выбора у меня особого нет. Хотя…
– Парамон, а коптильня у вас есть? – задумчиво поинтересовалась, пытаясь вспомнить ее устройство.
– Коптильня? А это чего за зверь такой?
– Ну вы разве мясо не коптите? Рыбу? – наверное нет, мясо то у них вяленое.
– Жарить что ли? – непонимающе уставился на меня мужчина.
– Не совсем… Но тоже нужна печь, правда не такая, – махнула рукой в сторону домашнего очага.
– А кузнец ваш, когда приедет? – проще с ним поговорить. Можно было бы самой, но короб деревянные не поставишь, а из металла здесь лишь вилы, лопаты, да ведра и те уже на ладан дышат.
– Еремей-то? Так на днях должны уж вертаться, – не сводя взгляд с задумчивого мужа, ответила Матиша.
– А рыбу вы весной ловите? Или опасно? – весна все-таки и ледоход скоро.
– Опасность есть, но ежели с умом… То порыбачить можно, почему нет?
– Но сначала за дровами… Может завтра? – с надеждой взглянула на задумчивого мужчину, наверное, рылся в своей памяти, пытаясь вспомнить, что это за коптильня такая.
– Можно и за дровами…
– А я сегодня к Матрене забегу, поспрошаю у нее про прялку да ножницы или чем они там овец-то своих стригли, – протараторила Матиша, вытягивая из-за стола мужа и быстро попрощавшись, вышли из дома.