Пропавшие без вести
Шрифт:
— Чуть ли не с танками! — усмехнулся Варакин.
— Возможно, и пару броневиков, — подтвердил совершенно серьезно Бурнин.
Варакин придвинул к себе размеченный условными знаками лист и, внимательно изучая его, вспоминал когда-то знакомую местность.
Бурнина отозвали к телефону. Варакин не слушал его разговора. Он был занят решением своей нежданной задачи.
— Ну как? — спросил Бурнин, возвратясь через три-четыре минуты.
— Да что же, дорогу я понял, — ответил Варакин. — Вот только тут, примерно вот тут… на дороге, — указал он на карте, — я взорвал бы заранее — тут есть такой каменный
— Ну, эту гать мы уже послали мостить. Саперы работают. А вот в этом местечке, на протяжении двух километров, надо фашистам в это самое время не дать переправиться. Ты так же считаешь? — спросил Бурнин.
— Правильно, Толя! — обрадовался Варакин. — Здесь, вдоль реки, держать оборону, пока пройдем. Речка в этом месте глубокая, без мостков они не перейдут ее.
— Все это только еще наметка, Миша, — сказал Бурнин. — Приказа пока еще нет. Он только готовится. Я иду сейчас к генералу. Через полчаса будет приказ. Ты на месте пока оставайся, дождись меня. Вызову к телефону. Охраны тебе дадим батальон, командира хорошего, боевого. Советуйся с ним. Разведчиков выделю славных… Сколько времени, по-твоему, нужно, чтобы раненых погрузить на повозки и подать на исходный рубеж, куда я указал?
— Меньше трех-четырех часов не управиться, Анатолий. Ведь в разных местах санбаты.
— Уже приняты меры к сосредоточению санобозов северных и западных санбатов в ваш район, — сообщил Бурнин. — Они уже движутся. Рацию дам тебе, двух хороших радистов… Так ты меня здесь ожидай, никуда не ходи, понимаешь, а то я тебя не найду. Скоро вся телефонная связь загружена будет.
Некоторое время Варакин слышал лишь глухой орудийный гул, тиканье часов у себя на руке да голос связиста, который твердил:
— Я «Кама». Я «Кама». Слушаю… Вышел. Если срочно, свяжись с «Волгой»… Я «Кама».
И под это мирное однообразие звуков Михаил, почти не спавший несколько суток, невольно впал в дремоту.
Он очнулся, когда от близкого взрыва колыхнулась земля, хрустнули бревна наката и сквозь щели меж ними потек сухими струями песок…
В диком хаосе ураганной стрельбы зенитных орудий, пулеметного треска и взрывов Варакин услышал многоголосые крики. Снова их заглушил воющий свист, и опять один за другим два тяжелых удара фугасных бомб поколебали небо и землю. Коптилка погасла.
— Я «Кама», я «Кама»… — услыхал Михаил сквозь все эти звуки невозмутимый голос связиста. — Товарищ военврач! Вас к телефону! — выкрикнул вдруг боец.
Варакин вскочил, ощупью взял трубку. Связист чиркнул спичку, зажег свой огонек.
— Прибыть немедленно на КП «Волга» с хирургическим инструментом! Скорее! Беда, Михаил! — выкрикнул в трубке голос Бурнина.
Варакин схватился за хирургический ящик и выглянул из блиндажа.
Полусожженная деревенька, за которой размещался штаб армии, была ярко освещена повисшими в небе люстрами. Самолеты врага, как белые призраки, реяли в облаках, то попадая в голубые щупальца прожекторов,
Михаил побежал через затоптанное картофельное поле. Воющий свист заставил его упасть. Две бомбы загрохотали где-то уже за деревней. Он снова вскочил и побежал. Стволы деревьев были ясно видны, как днем. Бойцы перебегали поляну огромными скачками, точно прыгали через лужи.
— Врача! Врача! — испуганно взывал кто-то.
— Здесь врач! — громко отозвался Варакин.
— Сюда! Сюда! — призывал тот же голос.
Михаил со связным штаба армии под обстрелом с самолета вбежал под кусты. У входа в блиндаж было тесно, толпились люди, осторожно выглядывая из-под земляного свода на освещенное небо…
— Пропустите врача! — крикнул в скопление людей красноармеец, сопровождавший Варакина. — Врача к командарму!..
«К командарму!» — испугом отозвалось в сознании Михаила.
При слабом освещении он увидел на носилках, поднятых на стол, раненого и сразу понял, что тяжело. Крупный седой человек лежал как мертвец. Из-под недвижной головы его за брезент носилок стекала кровь. Пульс был едва заметный. Осмотрев рану на его голове, Варакин заметил еще лужу крови в ногах. Он качнул головой, присел на корточки, щелкнул замком хирургического кожаного ящика и наклонился к носилкам.
— Света! — требовательно скомандовал он. Кто-то готовно поднес тусклую автомобильную «переноску».
— Ближе! — приказал Михаил, сулемой протирая руки. — Зрители, к черту! Тут не театр! — обратился он к обступившей толпе командиров, которая вмиг отшатнулась. — Сестру живо, фельдшера! Кто там!..
Балашов оказался ранен осколками — в голову, в спину и обе ноги.
Не дождавшись, пока разыщут сестру, Варакин взялся за дело. Зондируя раны, накладывая повязки, делая инъекции морфия и сердечных, он лишь покрикивал: «Свет ближе! Справа! Выше! Теперь свети слева!» Когда прибыл второй врач, прибежала сестра и когда была закончена первая помощь, только тогда Варакин поднял глаза на того, кто держал ему лампу. Это был Анатолий.
— Ну как? — несмело спросил тот. Варакин молча пожал плечами.
— Вот что, Миша. Я должен немедля вернуться к работе. Ты Петра Николаевича не оставляй без надзора. Что, очень плохо с ним? — спросил Бурнин шепотом.
Варакин кивнул.
— Совсем? — добивался Бурнин. Варакин снова молча кивнул.
— Значит, так: либо пан, либо пропал? Если доставят в Москву, то могут спасти?
— В Москву?! — поразился Варакин. — В Москве-то спасли бы!
— Так вот что. Тут у нас санитарный самолет — стоял на ремонте. Сегодня его привели в порядок. Должен был лететь майор с донесением. Майора оставим тут. Донесение он отдаст летчику, а ты командарма доставишь на самолет санитарной машиной и сам уж устрой, как сумеешь. Будем его спасать…
Михаил еще раз молча кивнул. Он слыхал про этот санитарный самолет. Но как же он пролетит через расположение фашистов? Сумеет ли ускользнуть?
— Возьмешь шофера Полянкина, Миша. Он знает дорогу. А я нужен здесь. Ты спеши, как вернешься, тотчас обратно сюда… Приказ подписан. Раненых начинают грузить на транспорт…