Пропавшие без вести
Шрифт:
Вдруг с другой стороны по шоссе, под самыми окнами, пробежали несколько человек в тяжелой солдатской обуви. И неожиданно близко ударили отдельные выстрелы. Мимо отворенных окон свистнули пули.
Бой во мраке вспыхнул внезапно у самого лагеря.
«Перехитрили фашистов! Туда отвлекли куда-то, а сюда и ударили!» — разгадывал Баграмов партизанский маневр. Он задрожал от волнения. У него пересох рот. Шумно рвалось дыхание, как окаянное, с болью стучало сердце, мешая слышать доносившиеся сквозь выстрелы
«Может быть, они зовут нас!» — мелькнуло в уме.
За лагерем шла перестрелка, пули свистели вдоль зданий с той и другой стороны. Баграмов нетерпеливо высунулся из окна, вглядываясь в непроницаемый мрак. Кто-то оттаскивал его за подол гимнастерки.
— Куда ты?! Убьют!
Теперь мимо лагеря по шоссе шла молчаливая перебежка бросками. Перебегавшие падали на дорогу или рядом в канаву, стреляли из автоматов и снова перебегали. «Кто? Немцы или свои? Хоть бы слово команды услышать!»
— Володя! — хрипло позвал Баграмов.
— Товарищи! Братцы! За лагерь дерутся! Все на выход! — выкрикнул в этот миг капитан в коридоре. — За мной, вниз!
— На волю, товарищи! — узнал затем Емельян голос Саши, дрогнувший от волнения.
— Выходить на лестницу молча! — внятно для всех приказал капитан у выхода.
Справа от лазарета, метрах в трехстах, с десяток голосов явственно закричали «ура», раз за разом ударили четыре разрыва гранат, брызнув огненными снопами, истерически затрещали пистолетные и автоматные выстрелы, доносились выкрики немецкой команды.
Баграмов протиснулся в дверь в тяжело дышавшей толпе. Рядом с ним на лестничной площадке оказался Саша. Он возбужденно схватил Емельяна за локоть. По другую сторону был Волжак.
Плотной массой они теснились по лестнице, слыша и здесь непрерывный шум боя — взрывы, стук пулеметов… Вооруженные дубинками и ножами, они шли против автоматчиков, против гранат, мин, винтовок.
— Стой! — первым сбежав с лестницы, энергично, без всякого заикания приказал капитан. — Всем стоять. Высылаем разведку.
— Я пойду! — в нетерпении вызвался Саша.
— Пойдем я, Рогинский и доктор Яша, — ответил капитан. — Никому без приказа не выходить. Емельян Иваныч и Саша, вы поведете людей к воротам по моей команде: «Вперед!» Хирургия выйдет за нами.
— Держи, — сказал Саша, передавая что-то капитану.
Емельян разглядел, что это был откуда-то взявшийся наган.
Володя, Юзик и молодой врач Яша Мочалин выскользнули во двор.
На лестнице и на нижней площадке вся толпа замерла в ожидании, напряженно вслушиваясь в треск перестрелки. Из второго и первого этажей пленные тоже начали выходить на лестницу. С новыми взрывами гранат — одной, другой, третьей — донеслись какие-то более отдаленные крики.
Баграмов выглянул за дверь, готовый к броску, ожидая команды Володи.
Мимо лагеря
Разрывы гранат еще и еще раз сверкнули уже далеко за картофельным полем, возле деревни, не менее полукилометра от лагеря. Оттуда же застучал пулемет. Раздались минометные выстрелы и разрывы мин, которые падали за картофельным полем и дальше — уже за деревней… Пули ударили в здание лазарета. Зазвенело выбитое стекло. По асфальту совсем у двери брызнули осколки кирпичной стены. Емельян отшатнулся.
Приглушенная ругань и стон донеслись снаружи. В десятке шагов от дверей Емельян в сумерках разглядел человека.
— Володя! — негромко окликнул он.
— Он ранен. Мне одному не поднять! — откликнулся врач. — Партизаны отбиты, отходят, — глухо добавил он. — Слышите, налетело из города сколько солдат!..
Саша выскочил, пригибаясь, на помощь врачу.
«Опоздали!» — ударило как камнем по голове Баграмова.
— Товарищи, все назад, по местам! — как можно спокойнее скомандовал он.
— Не может быть!.. За мной! Все вперед! — истерически выкрикнул Балашов, порываясь за дверь.
Емельян изо всех своих сил оттолкнул его назад, к лестнице.
— По местам! — громче повторил Емельян. — Бегом по местам!
Сашка-шофер на руках с капитаном вбежал в дверь. За ним проскользнул Яша Мочалин.
Толпа уже поднималась по лестнице, топоча, молчаливо тискаясь в давке. Кто-то тащил и подталкивал вверх глухо рыдавшего Балашова.
— А где же Рогинский? — спросил Саша, остановившись посередине лестницы с Володею на руках.
— Тут я, тут, помогите… Под проволокой пришили, проклятые! — глухо отозвался Юзик, силясь из темноты выползти на ступеньки крыльца.
Волжак и Баграмов выскочили, подхватили его на руки. В ту же секунду луч прожектора с вышки стремительно проскользнул от ворот и ярким снопом осветил эту группу.
Затрещал пулемет. Пули ударились в камни у самых дверей.
— Немцы заметили! Эй, наверху, живей! — поторопил Емельян поднимавшихся.
С капитаном на спине Саша ловко взбежал по лестнице. Последними Емельян и Волжак втащили обвисшего Юзика.
Дверной крюк изнутри коридора едва успели накинуть на петлю, прежде чем немцы застучали в дверь первого этажа.
Вот раздались их удары и во втором этаже. Фашисты топочут по лестнице, уже слышны в отделении их голоса…
Они ворвались, угрожающе потрясая автоматами, дали несколько выстрелов в потолок. Посыпалась отбитая пулями штукатурка.
В отделении все «спали».
Дрожащий Коптев, едва натянув сапоги, рапортовал фельдфебелю-немцу о численности больных и медицинского персонала.