Пропавший чиновник. Загубленная весна. Мёртвый человек

Шерфиг Ханс

Фамилия сторожа Петерсен. Какой-то ученик назвал его однажды «господином Петерсеном».

— Кто такой «господин Петерсен»? — осведомился ипспектор Шсфф.

— Господин Петерсен — это сторож.

— Сторожа зовут Петерсен, а не господин Петерсен.

Так ученики постигают, что классы существуют не только для школьников.

Глава 21

Утром в школу приходится бежать как на пожар. Зато днем по дороге домой можно не торопиться.

Амстед

и Могенсен выходят из школы вместе. Могенсен поверх ранца носит плащ внакидку. Он кажется в нем более взрослым и становится как бы шире в плечах. К тому же в этом дождевике он чувствует себя, как в маленькой палатке. Дома у Могенсена так тесно, что у него нет собственного угла. А в плаще он точно улитка в раковине.

Могенсен воображает себя то разбойником, то таинственным путешественником в монашеской рясе. Загадочным незнакомцем, под плащом которого зреют великие планы и дерзновенные замыслы.

Ребята заходят в ботанический сад. Петляют по извилистым боковым дорожкам. Минуют сосновую рощу и мостки, взбираются на холм, поросший альпийской растительностью, спускаются вниз, в пальмовую оранжерею, похожую на тропический лес.

Золотые рыбки мелькают в воде под огромными плавучими листьями виктории-регии. С ветвей деревьев свисают вьющиеся растения. Банановая пальма увешала гроздьями зеленых плодов, а на верхушках высоких финиковых пальм красуются продолговатые яркие цветы. Побеги сахарного тростника, бамбука и папоротника тянутся вверх, к свету, а внизу, в полумраке, свисают крупные, темно-зеленые, блестящие листья. Воздух напоен горячим пряным запахом тропиков. Здесь так жарко, что прорезиненный дождевик Могенсена вот-вот расплавится. Теперь Могенсен уже не замаскированный разбойник. Он Купец Хорн²¹, а Амстед — Стенли²².

— У нас еще осталось немного провианта, — говорит Стенли, вытаскивая из кармана засохший бутерброд.

Он не успел съесть его на перемене, а мать сердится, когда находит в кармане сына остатки завтрака. Она всегда говорит, что он должен помнить о тех бедных детях, которые в глаза не видят хлеба и были бы счастливы и благодарны, если бы не отдали два засохших бутерброда с яичницей.

Тропическая экспедиция делает привал под пальмами и с аппетитом поглощает съестные припасы. Туземцы-садовники, работающие в оранжерее, настроены миролюбиво и не трогают белых путешественников.

— Я теперь твердо решил: кончу школу, поеду в Африку, — говорит Амстед.

— Я, наверное, тоже соберусь туда. Но сначала в Южную Америку. Говорят, там жуки величиной с воробья. Здорово было бы поймать несколько штук.

— Ты мог бы поднести их в дар школе, и о тебе упомянули бы на выпускном акте.

— Вот еще! Я буду хранить их в моей собственной коллекции, а когда умру, завещаю зоологическому музею. А тебе я отдам все дубликаты. Но школе их не видать как своих ушей. Тюрьма проклятая!..

— Хоть бы она сгорела!

— Знаешь, ее

ничего не стоит поджечь, и никто даже не узнает. Накрошить фосфору в химическом кабинете, и пусть он себе там лежит и тлеет. А еще лучше — в зоологическом кабинете, там стоят банки со спиртом. Вот будет пожар!..

Джунгли напоены сладким ароматом. Это цветут орхидеи. А к мимозе стоит прикоснуться, и она сворачивает лепестки. Ребята пробираются каждый своей тропинкой сквозь заросли в большой круглой теплице, и, когда встречаются вновь, Амстед говорит:

— Если не ошибаюсь, мистер Ливингстон²³?

— Да, сэр, — отвечает Могенсен. На «мистере Ливингстоне» очки, матросская шапочка и плащ, из-под которого торчат худенькие ноги.

За стенами теплицы идет дождь. Пелена дождя плотно окутала альпийский холм. Но путешественникам необходимо совершить еще одно восхождение по узеньким каменистым тропинкам, серпантином вьющимся вокруг холма. Кактусы и теплолюбивые кустарники уже накрыты еловыми ветками, но маленькие закаленные альпийские растения еще цветут в это неподходящее время года.

Холм — это Гималаи. Пик Эверест. Друзья первыми достигли вершины. У их ног раскинулась половина Азии. Вот Индия, а вот Тибет, а дальше сквозь пелену дождя виднеется зеленый купол городской больницы и какая-то фабричная труба. Портфель Амстеда и ранец Могенсена — это кислородные баллоны, благодаря которым альпинистам легче дышать в разреженном воздухе.

— На какую высоту мы поднялись?

— Я забыл точную высоту Гималаев. По-моему, около десяти тысяч метров.

— Мне очень нравится альпинизм. Как только кончу школу, попробую взобраться на настоящий Эверест. Разве это так уж трудно?

На свете столько интересных вещей, которые предстоит испробовать, как только удастся вырваться из школы. Мир громаден, и ребятам хочется все увидеть и все испытать. Амстед уверен, что поедет в Африку, а Могенсен твердо решил, что будет собирать гигантских жуков в Южной Америке и поднимется на Эверест.

Впереди еще так много времени. Чего только они не успеют совершить! Откуда Амстеду знать, что ему никогда в жизни не придется уехать дальше Северной Зеландии.

Ребята выходят из ботанического сада. На другой стороне улицы расположен Восточный парк, по которому они тоже любят бродить. Огромная территория парка заросла деревьями и густым кустарником. Там рыскают сторожа, которые преследуют тех, кто ходит по газонам.

Могенсен поверяет Амстеду кое-какие планы насчет «Черной руки». Он берет с Амстеда слово, что тот будет хранить молчание. Планы эти — величайшая тайна, но Могенсен употребит все свое влияние, чтобы Амстеда приняли в члены банды.

— Помни, никому ни слова! Мы будем скрываться здесь, в Восточном парке.

Решение было принято на перемене. Через несколько дней банда начнет свою деятельность. Теперь самое напряженное время.

Амстеду до смерти хочется, чтобы его приняли в банду.