Пропавший дар

Радостный зов Севы Пожарского разбудил меня на рассвете.

— У меня получилось, Саша! Представляешь? Я смог!

Севу переполнял восторг.

Я энергично тряхнул головой, прогоняя остатки сонливости.

— Сева, ты уверен?

— Конечно! Саша, у меня способность открылась. Спасибо тебе! Вот это заказ!

Способность — это не шутка. Если у артефактора открылась новая способность, значит, он и в самом деле создал волшебный предмет.

Артефакт.

—

И вскочил с постели.

Шлепая босыми ногами по деревянному полу, побежал в кухню. Варить кофе не было времени, поэтому я залпом выпил стакан воды. Торопливо умылся, пригладил волосы.

Распахнул дверь балкона, чтобы впустить в дом свежий воздух. И замер на секунду, щурясь на ослепительные блики, которые вспыхивали за деревьями. Это утреннее солнце отражалось в невской воде.

Опомнившись, я бросился одеваться.

Белая рубашка, серый летний костюм, легкие туфли.

Вовремя вспомнив, я сунул во внутренний карман пиджака несколько бумажных листов, свернув их трубочкой. На листах были записаны ноты призыва, а больше я ничего о них не знал.

Сбежал по жалобно скрипнувшей лестнице на первый этаж и мельком взглянул в мутную глубину старинного зеркала в ореховой раме, которое висело в прихожей.

Хорош!

Хлопнув дверью, я выбежал в сад. За оградой садовник Люцерн возился возле клумбы — рыхлил слежавшуюся землю и бережно сажал в нее зеленые ростки в торфяных горшочках. Увидев меня, Люцерн едва заметно кивнул и приложил два пальца к широкополой шляпе, которую никогда не снимал.

— Новое дело, Александр Васильевич?

— Да, — радостно кивнул я.

Люцерн повел рукой над клумбой. Под его ладонью сгустилось облачко водяного пара, и на клумбу пролился дождь.

— Я присмотрю за домом, — улыбнулся Люцерн. — На старой вишне в вашем саду уже появились бутоны. Думаю, завтра она расцветет.

— Отличная новость! — улыбнулся я.

В том, что касалось растений, Люцерн никогда не ошибался. Если он сказал, что вишня расцветет завтра — значит, так оно и будет.

И утренний кофе на балконе я буду пить, наслаждаясь цветочным ароматом.

От реки пахло рыбой и утренней свежестью. Смешной пароходик пыхтел, борясь с быстрым течением. Невские волны с плеском накатывались на круглые камни узкого пляжа.

Петляющая между старыми липами тропинка привела меня к обзорной площадке на западной стрелке Каменного острова. Площадка была пуста — ранним утром почтенные горожане предпочитают нежиться в постели. Но уже через час в парке появятся первые любители пикников.

Возле площадки скучал одинокий извозчик в желтом мобиле с черной полосой на боку. Я распахнул дверцу мобиля и плюхнулся

— В Ремесленный квартал!

— Едем, ваша милость! — охотно кивнул извозчик, трогая мобиль с места.

По булыжной мостовой Шепчущего моста мы переехали на правый берег. Извозчик ехал осторожно, чтобы не задавить зевак, которые всегда собирались на мосту. Невская вода, разбиваясь о каменные опоры, шептала завораживающие сказки — за это мост и прозвали Шепчущим. Нужно было только взяться за чугунные перила, закрыть глаза и слушать.

Я иногда приходил на мост дождливыми осенними вечерами, когда холодный ветер с залива сдувал с него всех романтиков и влюбленных. Вода тихо плескалась о камни, шум дождя придавал волшебным историям неповторимую сладость.

При каждой встрече мост рассказывал мне что-то новенькое, ни разу не повторяясь.

Я проводил взглядом юношу в потертой одежде. Он был похож на конторского служащего. Вцепившись в перила, юноша крепко зажмурился и слушал с таким выражением, словно мост рассказывал ему что-то очень важное.

Неподалеку жонглер в цветном трико ловко подбрасывал светящиеся шары. Вот они образовали в воздухе вытянутый циферблат. В центре циферблата возникли стрелки и быстро побежали по кругу. Когда стрелки сошлись на двенадцати, светящиеся шары взорвались и разлетелись стаями рубиновых, золотых и изумрудных бабочек.

— Каков ловкач? — одобрительно сказал извозчик, кивком указывая на жонглера.

Ему хотелось поговорить с ранним пассажиром.

— До карнавала еще две недели, — улыбнулся я.

— Артисты уже вовсю готовятся, — подхватил извозчик. — На мостах и на площадях — везде маги, фокусники, музыканты.

Немногочисленные зрители с восторгом аплодировали. К ногам жонглера, звонко прыгая по камням, полетели мелкие монеты.

Извозчик высадил меня на узкой улочке возле кирпичного здания артефакторных мастерских. Мастерские принадлежали роду Пожарских.

— Подождите меня, — кивнул я, протягивая извозчику серебряный рубль.

— Сколько угодно, ваша милость! — радостно улыбнулся извозчик.

Сева Пожарский дожидался меня, нетерпеливо прохаживаясь вдоль улочки. Волосы на его голове стояли дыбом, глаза покраснели. К холщовому фартуку прилипли свежие деревянные стружки.

— Ты совсем не спал, князь? — с улыбкой спросил я.

Сева махнул рукой.

— Да какое там! Представь, Саша — как только я стал соединять магию звука с магией жизни, меня Дар будто под руку повел! Смотрю на схему и понимаю, как надо делать. Магические нити сами собой сплетаются!

Сева энергично взмахнул руками, показывая, как сплетались в его пальцах магические нити.