Пропавший канцлер
Шрифт:
Мысли карлика понеслись со страшной скоростью, показывая такие завлекательные картины, что сделалось тяжело в паху и участилось дыхание. Паргар часто облизывал свои и так мокрые губки, представляя, как их целуют губы сестры. Его ручки тянулись к пышной груди, колышущейся прямо против его лица. Сестрица имела привычку так дразнить своего брата-уродца. Склоняясь к нему как бы для чего-то важного, чуть не вываливала грудь из глубокого, слишком глубокого даже для самых смелых дворцовых модниц, декольте. Склонялась и наблюдала, как стремительно бледнеет, а затем вспыхивает кукольное личико брата, как распахиваются ярко-зелёные глаза – копия её собственных, – как верхняя губа
Карлик усмехнулся своим мыслям и открыл глаза. Король всё ещё был в своей «столовой». Так называлась комната, примыкающая к его огромному кабинету. Комната та была непростая: в ней имелся целый набор пыточных приспособлений, начиная от вбитых в стены железных колец для привязывания жертвы и заканчивая самой настоящей дыбой. Целая коллекция кнутов и плёток даже не считалась за орудия пыток – так только, для разогрева «партнера». Ещё в комнате была кровать, точнее, приспособление для горизонтального положения, похожее на столярный верстак, только обитый кожей.
Вот чего в комнате не было, так это каких-либо покровов: ни ковров, ни штор, ни покрывала на кровать, совсем ничего, всё было устроено для удобства последующей уборки. Кровь легче было смывать с голых пола и стен, чем стирать и мыть богатое убранство. Хотя был всё же один расходный материал – это одежда короля. Если последний не успевал раздеться до «еды», то уже после «еды» дорогой наряд летел в камин. Единственно, прежде, чем его сжечь, срезались все дорогие украшения. Для этой цели Грэйш держал при себе одну старую портниху, выполнявшую эту работу, а после, когда остатки одежды сжигались, сдававшую хозяину из рук в руки срезанные драгоценности. Король тщательно пересчитывал все бриллиантовые пуговицы и булавки и, если всё было в порядке, одаривал старуху монеткой.
Паргар слез с кресла и засеменил к маленькой дверке. Прислушавшись, удовлетворённо кивнул и тихо её приоткрыл. Потом повернулся и побежал к главному входу. Выглянув в коридор, махнул ручкой, и спустя секунду в кабинет вошли двое здоровенных детин в длинных кожаных фартуках. Один из них нёс в обеих руках по ведру с водой. Все трое пересекли кабинет и вошли в «столовую».
Для человека, непривычного к королевским забавам, открывшаяся картина показалась бы отрывком из кошмарного сна: всюду была кровь, а на «верстатке» лежали два тела, одно из которых было мёртвым, а другое – живым. Причём мёртвое тело было обнаженным и немилосердно истерзанным, живое же – в залитых кровью жилете и рубашке, но без штанов. Штаны эти валялись в луже вместе с камзолом и туфлями.
Король спал рядом с трупом, оголив измазанные кровью живот, ляжки и вялый член. В крови были и ладони и лицо. Даже в белом ёжике волос подсыхала пара чёрных сгустков. Паргар, зажимая нос локонами парика, осторожно ступил на чистое место и присмотрелся к лежащим телам. Жертва была несомненно мертва: растерзанное горло и до невозможности развороченный анус не допускали мысли, что человек мог остаться жив. Но чем же Грэйш так изуродовал задницу бедняги? Паргар недоуменно оглянулся по сторонам и заметил валяющиеся щипцы для ломки пальцев. От их вида много повидавшему за свою короткую жизнь принцу сделалось плохо. Руки и ноги у него противно задрожали, в глазах потемнело.
Принц не видел, как короля приводили в порядок, как унесли труп и вымыли комнату. Лежа на одном из диванов отцовского кабинета, Паргар строил планы убийства и захвата власти. Он не был глупцом и прекрасно понимал, что самому справиться с вампиром ему даже не стоит и пытаться, но вот если для этого использовать другого упыря, то всё ещё может получиться. Одно было плохо – это то, что упырь тот сейчас на другом конце Альрии, и как его оттуда выманить, было неизвестно, а если и выманить, а затем стравить с отцом-кровопийцей, то как потом обуздать уже молодого вампира? Вот в чём вопрос.
========== Глава 51. ==========
– Отвратительно! Фу, какая гадость! Совершенная безвкусица. Как это может кому-то нравиться? Полюбуйтесь на этот «шедевр», какой кричащий цвет, словно лимон, таким веером только в темноте светить. А это! Это вообще полное безобразие. Сколько, вы говорите, стоит весь этот хлам? Сто золотых за старые перья с запахом нафталина?! Что вы себе позволяете?! Мне, королеве Альрии, предлагать негодный товар, и за такие деньги?! Неслыханная наглость.
Королева с видимым усилием разжала пальцы и презрительно швырнула веер прекрасной работы в разноцветную кучу предлагаемых изделий. Отвернувшись и скрестив руки на груди, деланно возмущённо воззрилась в окно. Снаружи уже смеркалось, но в комнате было светло от множества свечей в канделябрах. Главный поставщик двора, принесший королеве партию недавно полученных вееров, смущённо мялся у стола, не решаясь ни снизить цену, ни возразить. Тягостная сцена затягивалась, но тут распахнулась дверь, и в покои вошла Сильма.
– Ах, ваше величество, какая у вас тут роскошь! – девушка стремительно подбежала к столу и принялась хватать все веера подряд, быстро раскрывая их и прикладывая к лицу, решая, как те будут смотреться.
Королева незаметно возвела глаза к потолку, сожалея о сорванной торговле.
– Милая, неужели тебе нравится эта безвкусица?
– Конечно, ваше величество, эта «безвкусица», особенно вот эта, просто прелестна.
Девушка раскрыла самый красивый веер и принялась им обмахиваться, вертясь перед зеркалом.
Кордэлия досадливо поморщилась – ей этот веер тоже приглянулся, но теперь о нём придётся забыть, дочь с ним ни за что не расстанется. А Сильма между тем продолжила:
– Ах, ваше величество, я хочу платье, подходящее к этому вееру.
– Что?! – королева с трудом сдержалась, чтобы не сорваться на возмущенный тон. – Вам, милая принцесса, только вчера доставили новое платье. Сколько можно? Казна ведь не неисчерпаемая.
– Ну и что, а я всё равно хочу, нельзя же позволить, чтобы первая красавица Альрии пользовалась веером, не сочетающимся с платьем. Если вы, ваше величество, с этим не согласитесь, то уж его величество король мне не откажет.
Кордэлия позеленела от злости, не в силах возразить дочери, пользующейся запрещённым приёмом. Грэйш выделял из казны определённое количество золота на наряды своей супруги и детей, но большая часть этих средств тратилась на Сильму, и королева ничего не могла с этим поделать – принцесса всегда была любимицей короля, ещё с тех самых пор, как её стали наряжать в розовые платьица с оборками. С Паргаром было меньше забот – тот как-то сам себя обеспечивал, вполне возможно, что ему всё несли даром, только чтобы избежать его немилости. Самой обделённой из всех оказалась сама королева. Хотя нет, хуже всего пришлось всё-таки старшему королевскому отпрыску, того вообще отправили в изгнание.