Проповедь и проповедники

Ллойд-Джонс Мартин

На мой взгляд, это профессионализм в худшем смысле этого слова и, более того, это искусство обольщения, ибо основные усилия тратятся на то, чтобы привлечь внимание людей. Еще хуже, когда проповедники используют чужие примеры и иллюстрации, выдавая их за свои. А некоторые доходят до того, что покупают книги проповедей с целью подобрать нужные примеры.

Почему я не одобряю такой подход? Потому что он, к несчастью, превращает примеры и иллюстрации в самоцель. Кроме того, слишком свободное их использование потворствует вожделениям слушателей. Я часто это замечал. Помню, как однажды после проповеди ко мне подошел служитель и сказал: «Спасибо за проповедь, но сегодня вы не привели ни одной иллюстрации». Это заставило меня задуматься и задать себе вопрос: «С какой целью этот человек пришел на собрание?» Он запомнил, что в прошлый раз я приводил больше иллюстраций, чем обычно. Похоже, он пришел не столько ради Истины, сколько ради иллюстраций. Разве это не извращение?

Примеры и иллюстрации служат для того, чтобы обратить внимание на библейскую истину, а не на самих себя. Практика их применения в последние сто лет привела к поистине фатальным последствиям.

Формируя представление о проповедовании как об искусстве и самоцели, она стала, на мой взгляд, одной из главных причин его упадка. Без сомнения, многие проповедники действительно готовят проповеди лишь для того, чтобы привести интересную иллюстрацию, которую они придумали или где-то прочли. Именно ей они отдают свое предпочтение, подбирают под нее соответствующий текст и фактически ставят во главу угла. Но это неправильный порядок. Мы знаем, что назначение иллюстраций — указать на истину, сделать ее наиболее ясной и доступной. Таким образом, истина всегда должна стоять на первом месте и занимать главенствующее положение. Иллюстрации же выполняют вспомогательную функцию, и их следует использовать осторожно, в разумном количестве. Мы не должны развлекать людей, обожающих различные истории и иллюстрации. Я никогда не понимал почему, но людям, похоже, нравятся служители, которые рассказывают о своих семьях. Я всегда с недоумением слушаю их скучные рассказы. У этих проповедников явно завышена самооценка. Почему людей больше интересуют дети проповедника, чем дети других людей? Они с таким же успехом могли бы рассказывать о своих собственных детях. Объяснение, на мой взгляд, заключается в том в том, что такие рассказы позволяют соприкоснуться с чем-то личным. Как-то один лондонец признался мне, что он не упускал случая послушать некоего приезжего проповедника. Как правило, тот посещал столицу один-два раза в год. Так вот, этот человек сказал: «В прошлое воскресенье я слушал доктора такого-то. Знаете, он всегда рассказывает нам о своей интимной жизни!» Уж не предлагал ли он и мне делать то же?!

Такие вещи нравятся отдельным людям, и некоторые проповедники идут у них на поводу. Как вы понимаете, тем самым они потворствуют самым низменным инстинктам своих слушателей. Страстное желание узнавать подробности личной жизни людей — это не что иное, как вожделение. Но у проповедника совсем другая цель — провозглашать Истину. Вот что главное, а все остальное должно лишь служить этой цели. Иллюстрации — это только прием, способ передачи Истины; используя их, следует сохранять чувство меры и рассудительность. Мне приходилось много лет слушать других проповедников, проповедовать самому, обсуждать эти вопросы и подолгу размышлять над ними, в результате чего я пришел к выводу, что изобилие примеров только вредит проповеди. Они ослабляют внимание слушателей. Некоторые проповедники, не успев стать за кафедру, произносят: «Я помню…» — и начинается история. Затем снова: «Я помню…» Таким образом, логическая нить проповеди постоянно прерывается. Тема то вырисовывается, то теряется, и в итоге слушателям начинает казаться, что перед ними либо болтун, у которого после сытного обеда развязался язык, либо эстрадный артист, но никак не служитель, провозглашающий великую и славную Истину. Если такие проповедники и становятся популярными, а это случается нередко, то только в плохом смысле, потому что они действительно напоминают артистов.

И последнее, что я хочу сказать по поводу историй и иллюстраций: прежде чем использовать их, убедитесь в их достоверности. Будучи молодым врачом, я слышал проповедь, в которой проповедник нарисовал очень яркую картину, желая показать недальновидность грешника, не обращающего внимания на тихий голос своей совести. Он поведал историю об одной женщине, которую хоронили неделю назад. У нее был рак груди, и к тому времени, когда она обратилась к врачу, метастазы распространились на позвоночник и другие органы. Спасти ее было невозможно. Почему же так случилось? «Понимаете, — сказал проповедник, — она не обращала внимания на первые приступы боли». Мне, как врачу, его объяснение показалось крайне нелепым. Этот вид рака опасен тем, что на начальных стадиях болезни человек не чувствует никакой боли. Опухоль растет постепенно и почти незаметно. Беда этой несчастной женщины заключалась не в том, что она игнорировала боль, а в том, что она не обращала внимания на небольшую опухоль, которую, вероятно, чувствовала. Прекрасная иллюстрация, на мой взгляд, была испорчена тем, что проповедник не знал фактов.

Мы часто допускаем ошибку, некорректно используя научные факты. Будьте внимательны, затрагивая те сферы, в которых вы не совсем хорошо разбираетесь. Возможно, вы прочли какую-то информацию в дайджесте или газете и, посчитав, что этого вполне достаточно, решили использовать ее в качестве иллюстрации. Нередко сам автор, написавший статью для дайджеста, поверхностно знает суть излагаемого вопроса и является скорее журналистом, чем ученым. Вслед за ним вы еще больше исказите факты, так что компетентный человек, услышав вас, может засомневаться в достоверности излагаемой вами Истины. Он может предположить, что и Писание вы знаете так же плохо, поэтому вряд ли стоит вас слушать. Таким образом, приводя примеры и иллюстрации, будьте осторожны с фактами.

* * *

А теперь мы должны вкратце порассуждать о роли воображения в проповедовании. Этот вопрос, несомненно, связан с предыдущим, но все же имеет свои особенности. Мне кажется, что сегодня он стоит менее остро, чем раньше. Мы все стали такими учеными, что для воображения почти не остается места. Но ведь это настоящая трагедия. Я вполне согласен с тем, что воображение может причинить и вред, но давайте помнить, что оно является Божьим даром. К примеру, без него не было бы талантливых поэтов, и если вы признаете, что любая форма культуры может послужить делу Господа Иисуса Христа, то вы должны признавать и роль воображения. Разве этим даром должны пользоваться только неверующие люди? Нет,

воображение занимает достойное место в проповедовании Истины. Оно делает ее яркой и живой. Конечно, и в этом вопросе важно соблюдать меру. В проповедовании, как мы убедились, есть много подводных камней, но использование воображения может оказаться особенно опасным. Обуздывать воображение всегда было одной из самых главных моих проблем, связанных с проповедованием. Возможно, это объясняется моей национальностью. Какое место в проповедовании, да и вообще в христианской жизни, занимают национальное самосознание и темперамент? Каково их значение в экклесиологии и теологии? Могут ли они, что называется, увести в сторону?

Какими бы ни были причины, побудившие меня задать этот вопрос, я отчетливо вижу суть проблемы: воображение способно завести нас слишком далеко. Совсем нетрудно переступить некую черту и, увлекшись, забыть об истине, с которой мы начинали.

История изобилует примерами этого. Джордж Уайтфилд, вне всякого сомнения, отличался необыкновенно богатым воображением. Читая историю проповедования и биографии проповедников, мы убеждаемся, что им, как правило, обладали все величайшие проповедники. Отчасти именно этим даром Божьим объясняется их ораторское искусство и сила воздействия на людей. Несомненно, во время проповеди Уайтфилд давал волю своему воображению, и, мне кажется, что временами он не мог его обуздать. Вспомните известный случай, когда он проповедовал очень знатной аудитории в Лондоне, в доме графини Хантингтонской. Среди гостей присутствовал знаменитый лорд Честерфилд, которого убедили пойти и послушать Уайтфилда. Честерфилд не был верующим человеком, но он интересовался выдающимися личностями и особенно хорошими ораторами. В тот день проповедник рассказывал свою знаменитую историю о слепом человеке, шедшем с палкой и собакой вдоль пропасти. Сначала он находился довольно далеко от ее края, но постепенно это расстояние сокращалось. Внизу был крутой обрыв, означающий верную смерть. Уайтфилд показывал путь грешника, неотвратимо приближающегося к смертельной пропасти, к последнему Суду и вечным мучениям. Невзирая на все предостережения, он продолжает идти. В рассказе Уайтфилда несчастный слепой, потерявший свою палку и оставшийся без собаки, все ближе и ближе подходил к краю бездны. Проповедник, используя все свое воображение и артистизм, настолько ярко обрисовывал эту картину, что лорд Честерфилд не выдержал, вскочил на ноги и закричал: «Боже правый! Да ведь нищий разбился!» Ну что сказать? Не переусердствовал ли Уайтфилд? Что так подействовало на Честерфилда? Вот в чем вопрос.

Но позвольте привести еще одну правдивую историю. В конце восемнадцатого — начале девятнадцатого века в Уэльсе жил проповедник по имени Роберт Роберте. Он также был наделен необычайно богатым воображением, еще, пожалуй, более богатым, чем у Уайтфилда. Однажды он проповедовал в переполненном соборе и также говорил о положении грешника, наслаждающегося жизнью и игнорирующего предупреждение о грядущем Суде. Для пущей убедительности он использовал следующую иллюстрацию. Несколько человек, отдыхающих на морском побережье, пошли прогуляться. Скалы в виде каменистого мыса выступали прямо в море. Было время отлива. Отдыхающие дошли до самого края невысокого мыса, расположились там и стали нежиться на солнце. Они чувствовали себя превосходно: спали, читали и т.д. В это время начался прилив. Люди не обратили внимания, что вода с обеих сторон поглощала скалы и постепенно приближалась к ним. Проповедник очень ярко изобразил тот момент, когда люди «пришли в себя» и осознали опасность своего положения. Времени хватало только на то, чтобы вернуться на пляж, откуда уже доносились тревожные голоса. Когда же Роберте, изображая людей с побережья, стал мощным голосом призывать отдыхающих немедленно спасать свои жизни, все присутствующие в зале встали и выбежали из собора! Эта история имеет письменное подтверждение.

Вряд ли такую реакцию можно объяснить уэльсским темпераментом или невежеством людей. Подобные явления часто происходили и в более поздний период во время лагерных встреч в США и Англии. То же самое можно сказать и о служении Чарльза Г. Финнея. Он также был незаурядной личностью с очень живым воображением, что позволяло ему оказывать необычайно сильное влияние на многих своих прихожан.

Я думаю, что в описанных случаях проповедники явно выходили за рамки дозволенного. На их слушателей воздействовала не Истина, а мощное и, наверное, слишком разыгравшееся воображение проповедника. Тот же самый эффект могут производить фильмы и театральные постановки. Вы помните историю о леди, которая зимним вечером поехала в лондонский театр на спектакль? Это было давно, задолго до появления автомобилей. Кучер подвез ее экипаж к театру, и, пока леди два с половиной часа наслаждалась спектаклем, он сидел в ожидании на козлах перед запряженной лошадью. В театре леди обливалась слезами, глубоко тронутая страданиями несчастных людей — героев пьесы. Но, выйдя на улицу и увидев своего бедного кучера, покрытого снегом и окоченевшего от холода, она вовсе не расчувствовалась, а восприняла это как нечто само собой разумеющееся и обыденное. Вот то-то и оно! Так что же трогает людей? Наша задача — убедиться в том, что на них воздействует Истина, а не наше воображение.

Использование воображения может быть нелепым и смешным. К примеру, если проповедник не особо одарен интеллектом, но обладает богатым воображением, результат может получиться в высшей степени комичным. Помню, как один пожилой проповедник излагал притчу о блудном сыне. Деталей притчи, приведенных в Писании, оказалось для него недостаточно, и ему захотелось кое-что прибавить. Он дал волю своему воображению и стал описывать состояние неразумного блудного сына в дальней стране. Все деньги были потрачены, еда закончилась, и блудному сыну пришлось выпрашивать рожки, которыми кормили свиней. Но даже запас рожков наконец закончился. Но не только несчастный блудный сын был голоден и доведен до отчаяния — в отчаянии были и свиньи. «Только представьте себе, — воскликнул проповедник, — ужасный голод довел свиней до такого неистовства, что они начали рвать и жевать штаны этого бедняги!»