Проповедник
Шрифт:
Она покачала головой:
— Нет, единственное, что тут есть, — дом, сарай, мастерская и домик для детей — это все.
Патрик кивнул и позволил ей уйти. Через четверть часа дом опустел. Они могли начинать поиски. В гостиной Патрик провел короткий инструктаж:
— Мы здесь уже побывали и ничего не нашли, так что сейчас придется действовать более основательно. Надо искать везде, и понимайте меня буквально: действительно везде. Если понадобится поднимать половицы, поднимайте. Если захотите вскрыть панель на стене, вскрывайте. Надо разобрать мебель — разбирайте. Это понятно?
Все закивали. Патрик внимательно вгляделся в спокойные, целеустремленные и полные энергии лица
После того как они провозились примерно час без всяких результатов, дом выглядел как зона бедствия: все было перевернуто и передвинуто. Но ничего, опять ничего, что могло бы их сдвинуть с мертвой точки. Патрик помогал осматривать гостиную, когда пришли Ёста и Эрнст и изумленно, с широко раскрытыми глазами огляделись вокруг.
— Да вы чего, в натуре? Какого вы тут делаете? — спросил Эрнст.
Патрик его вопрос проигнорировал.
— Как все прошло с Кеннеди, нормально?
— Ну да, раскололся, признался, сидит теперь за решеткой, уголовник юный.
Патрик кивнул.
— А что здесь вообще-то на самом деле происходит? Похоже, мы единственные, кто ни черта не знает. Анника тоже ничего не говорила, сказала только, чтобы мы ехали сюда, в Вестергорден. Неплохо бы и нас проинформировать.
— Да времени нет все вам в деталях рассказывать, — нетерпеливо ответил Патрик. — Могу сказать только, что все обстоятельства указывают на одно и то же — Ени Мёллер у Якоба, и мы должны найти хоть какой-нибудь намек на место, где он ее прячет.
— Но ведь уже вроде как доказано, что он не убивал ту немецкую девчонку? — сказал Ёста. — Мы анализы делали, и анализ ДНК…
Он обеспокоенно затоптался на месте. С нарастающим раздражением Патрик ответил:
— Нет-нет, никаких сомнений, это он убил Таню.
— А кто же тогда других девушек убил? Он тут в любом случае не подходит по возрасту.
— Конечно, не он, но вы все подробно узнаете потом, а сейчас лучше давайте помогайте.
— А что нам вообще искать-то? — спросил Эрнст.
— Ордер на обыск лежит на кухонном столе, там все подробненько перечислено, что нас интересует, — отрезал Патрик, повернулся к книжной полке и продолжил просматривать книги на ней.
Прошел еще час, но они все еще не нашли ничего интересного, и уверенность Патрика начала ослабевать. Что, если они так ничего и не найдут? Он уже осмотрел гостиную и добрался до кабинета. Результатов — ноль. Он выпрямился, покрутил головой, сделал несколько глубоких вдохов, сосредоточился и внимательно огляделся вокруг. Он находился в небольшом, но строгом и аккуратном кабинете. На полках аккуратными рядами стояли папки и скоросшиватели, все надписанные. На большом старом секретере не валялось ни одной бумажки просто так. В ящиках все в идеальном порядке. Патрик задумчиво начал опять осматривать секретер. Он нахмурился, между его бровей залегла складка. Так-так-так, старый секретер. Патрик не пропускал ни одного выпуска «Мира антиквариата», и, может быть, поэтому его мысли невольно закрутились вокруг секретов и тайников, которые иногда скрываются в предметах старины. Как же он раньше об этом не подумал? И Патрик начал внимательно изучать часть над столешницей, где размещалось множество маленьких ящичков. Он выдвигал их один за другим и аккуратно прощупывал пальцами открывающиеся пустоты. Добравшись до последнего ящичка, Патрик с торжеством что-то почувствовал — какую-то металлическую поверхность, которая сдвинулась и подалась под его рукой, когда он на нее нажал. С хлопающим звуком стенка за ящиком разошлась, и его взгляду открылся тайник. Сердце Патрика учащенно забилось.
Он вспомнил одну бумагу, которая попалась ему на глаза, когда он просматривал содержимое ящиков. Патрик опять выдвинул нужный, недолго перебирал другие бумаги и нашел то, что искал. По напечатанному в углу гербу он определил, кто отправитель. Патрик с волнением пробежал глазами по строчкам и прочитал имя, написанное внизу. Потом он достал из кармана мобильный телефон и позвонил в участок.
— Анника, это Патрик. Мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделала.
И он коротко объяснил ей задачу:
— Ты обязательно должна поговорить с доктором Золтаном Чаба. Он работает в онкологическом отделении. Сразу же мне перезвони, как только что-нибудь узнаешь.
Время, казалось, тянулось бесконечно. По нескольку раз в день они звонили в полицейский участок, надеясь услышать хоть какие-нибудь новости, но тщетно. После того как фотография Ени появилась на объявлениях о розыске, их мобильные телефоны начали звонить непрестанно. Друзья, родственники и просто знакомые. Все были потрясены, но пытались скрыть свое беспокойство и поддержать надежду в Чёштин и Бу. Кое-кто предлагал приехать к ним в Греббестад, чтобы побыть рядом, но они обычно вежливо, но твердо отказывались. Им почему-то казалось, что это будет неправильно. Что если они по-прежнему вдвоем будут сидеть так в доме на колесах и ждать, сидя за узким столом напротив друг друга, то тогда Ени рано или поздно придет и все вернется на круги своя, все будет как прежде.
Так они и сидели, день за днем, погруженные в тревожные мысли, но сегодняшний день стал самым тяжелым. Всю ночь Чёштин мучили кошмары; обливаясь потом, она металась во сне по постели, а перед ее глазами прокручивались одни и те же образы. Она несколько раз видела Ени, чаще всего маленькой, на лужайке перед домом, на пляже в кемпинге. Но все время на эти картины наплывало что-то темное, странное. Она чувствовала холод и темноту и краем глаза видела, как что-то двигалось, но во сне никак не могла рассмотреть, что же именно, хотя тень настойчиво появлялась раз за разом.
Когда утром она проснулась, в груди тянуло остро и болезненно. Проходили часы, в их маленьком домике становилось все жарче и жарче, а Чёштин молча сидела перед Бу и отчаянно пыталась возродить то ощущение — тяжесть тельца Ени на своих руках. Но, так же как и во сне, она не могла его уловить, дотянуться. Она хорошо помнила, как ясно и отчетливо она это чувствовала все время, пока они сидели в напряженном ожидании. А сейчас у нее ничего не получалось, она не могла. Медленно и неотвратимо к ней пришло понимание. Чёштин подняла взгляд, посмотрела на своего мужа и потом сказала:
— Ее больше нет.
Он не стал переспрашивать. Чёштин сказала это так твердо, с такой убежденностью, что Бу понял: это правда.
~ ~ ~
Лето 2003 года
Дни шли и смешивались, как в бреду. Она влипла в эту историю, хотя никогда по-настоящему не верила, что такое с ней может случиться, и все время корила себя. Если бы только она не была такой дурой и не поехала на попутке, тогда бы ничего не случилось. Мама и папа тысячу раз ей говорили, что нельзя садиться в машину к незнакомому человеку, а она считала, что это глупости и с ней никогда ничего не произойдет.