Прорицатель
Шрифт:
Как только всадник скрылся вдали, Мей поднялся к храму и прошёл через нечто, когда-то бывшее аркой. Вокруг толпились колонны и истуканы со стёршимися чертами. Он прошёл в остов основного здания: крыши не было, но сохранились ступени, круг колонн и пористый валун в центре. Мей присел на корточки, провёл пальцами и зажмурился, наслаждаясь. Это место дышало волшебством, пропиталось им, как губка водой. Ему казалось, что он слышит гул в пыльном воздухе и видит мерцание, улавливает голоса из прошлого, которые молятся или проклинают на умерших языках. Когда Мей открыл глаза, в камне появилось
— Пройти через огонь, — прошептал он, кладя в первую выемку горсть высохших ягод брусники. — Умереть, — листья ядовитого бересклета. — Возродиться, — веточка молодой сосны.
Оставался «ключ». Мей поправил узел с вещами, подумал о Кейле, об Атти и двух её дочках. И, сжав кулак, поднёс руку к последнему углублению. Камень подошёл идеально.
Потом храм исчез, и мимо Мея понеслись числа, троны и чужие созвездия.
ГЛАВА XIX
«Я отдохнувший взгляд обвёл вокруг,
Встав на ноги и пристально взирая,
Чтоб осмотреться в этом царстве мук»
В нос ему ударил густой, медовый запах, и он поднялся, отплёвываясь от махровых белых лепестков. Так, цветы. По крайней мере, что-то знакомое. Это обнадёживает.
Мей быстро осмотрелся. Зелёную, вполне нормальную и правдоподобную полянку, где он оказался, окружали уродливо изогнутые деревья — выглядели они так, будто их долго и старательно перекручивали. Он ещё не успел составить впечатление о месте, где находился, когда тишину прорезал женский вскрик.
Оказалось, что недалеко от него стоит шалаш, у входа в который застыли друг напротив друга... Мей замешкался. Вероятно, можно было сказать, что это девушка — а скорее даже подросток, ещё не сложившаяся, худенькая девочка в неопрятных лохмотьях, с криво обрезанными волосами сумасшедше-зелёного цвета. Зажав в руке нож, она неотрывно смотрела на зверя, а зверь — на неё. Опять же — это вроде бы был волк, но такой огромный и с шерстью такого странного ржавого отлива, что Мей засомневался в своих предположениях.
Так или иначе, Мей быстро оценил ситуацию; подошёл к девушке сбоку, ступая как можно осторожнее и мягче, избегая смотреть волку в глаза. Аккуратно разжал ей ледяные пальцы, высвободил костяную рукоятку; она даже не моргала, и он едва слышал её дыхание. Она не отрывала глаз от зверя, только приникла к Мею — внезапно и всем телом. От неё пахло травой и влажной землёй. Он машинально приобнял её и сказал негромко:
— Не бойся.
Конечно, она ни звука не поняла. Он и сам не понял, зачем говорит с ней.
Увидев нож в руке Мея, зверь утробно зарычал; до Мея дошло, что кожа от этого рыка покрывается противными мурашками, только когда волк прыгнул — впечатление было примерно как от несущегося прямо на него быка.
Мей оттолкнул от себя девушку — наверное, сильнее, чем собирался, — а больше не воплотил ни одного разумного намерения: в следующую секунду они сцепились с этой необъятной
Земля навстречу, шерсть, боль, разодранная ткань, зловоние из-за жёлтых клыков... Всё смешалось, но нож он, кажется, не выпустил.
Мей почувствовал, что рёбра не выдерживают тяжести, и тихо захрипел. А потом всё закончилось — так же внезапно, как началось. Алчные челюсти почти сомкнулись на его горле, когда он наугад пырнул ножом куда-то в роскошную пушистую шкуру. Ножик выглядел жалко, и Мей не надеялся на успех, но волк вдруг застыл, и по всему его длинному телу прошлась судорога. Раздался жалобный скулёж — и стало значительно легче. Мей со стоном выбрался из-под зверя... и увидел, что это уже никакой не зверь. Лицом вниз на земле лежал смуглокожий, грязный человек в волчьей шкуре, и его пальцы были скрючены в последнем усилии подобно когтям.
Мей сглотнул, пытаясь отдышаться и прийти в себя, прислушиваясь к стуку сердца; он забыл даже о своих довольно многочисленных, но, слава богам, неглубоких кровоточащих царапинах. Гэрхо рассказывал ему об оборотнях в ряду прочей нечисти, но Мей не думал, что столкнётся сразу с кем-то (с чем-то?) в этом роде. Значит, лезвие было из серебра.
Лес, одинокая девочка с зелёными волосами (а кстати, с чего это он решил, что ей требовалась защита?... Её крик мог означать, например, какой-нибудь обряд, но это только сейчас пришло ему в голову) и мёртвый оборотень. Прекрасное начало, что и говорить.
А если он был не один? А если в этом лесу и что-нибудь пострашнее водится?
— Всё уже хорошо, вот видишь. Я друг, — успокоил он девушку, которая приблизилась — скорее удивлённо, чем испуганно, — и деловито пощупала тело ногой. Человек, естественно, никак не отреагировал.
Замарашка подняла на него глаза — тоже зелёные — и на этот раз взгляд не был затравленным. Просто вопрошающим. И ещё Мей заметил, как прямо она держится — будто несёт на голове что-то тяжёлое. Кем бы она ни была, это осанка леди.
— Друг, — он ткнул себя в грудь и беспомощно спросил: — Ты меня не понимаешь, да?
— Почему?
Это простое слово прозвучало как раскат грома посреди ясного дня. В гортанном, непривычном для слуха сочетании звуков Мей уловил смысл. Он услышал это как слово другого языка, но — понятное ему. И это поразило чуть ли не сильнее, чем схватка с волком.
А что ещё удивительнее — он и сам, судя по всему, говорит на этом языке.
— Понимаешь? — он не стал скрывать радость. — Меня зовут Мей. Я странник. Издалека.
— Хорошо, — растерянно протянула она и осмотрела его с ног до головы — довольно-таки бесцеремонно. — Я Ниэре. У тебя кровь, Мей-странник. Раны надо обработать.
Мей тихо шипел, пока странная девушка промывала его кровавые борозды в ключе, бегущем из-под корней, и перевязывала их. Она делала всё спокойно и с расстановкой, хотя и не очень умело. «Какая же она всё-таки худая», — думал Мей почти растроганно, глядя на её торчащие лопатки и острые коленки, покрытые золотистым загаром. В своём родном мире он посчитал бы её южанкой. Если бы не цвет волос, конечно. Брови и ресницы тоже были словно из травинок.