Пророчество Богов
Шрифт:
Мало кому удавалось понаблюдать за работой низкорослого народа. Да и точные координаты их места работы были хорошо засекречены. Сеть тоннелей тянулась на многие мили под землей. Любую делегацию, будь то официальный визит или дружеский, принимали на верхнем ярусе. Редкий гость получал разрешение спуститься на второй или третий уровень, а уж о том, что ниже - и говорить не стоит.
Гномы, наверное, единственная раса, что не особо ратуют магические штучки. Они предпочитают всё делать своими руками: как работать, так и создавать условия для работы. Надо копать - копают, нужен свет - понатыкают в стены тысячи факелов или
Однако, есть и свои минусы у этого народа: ударно поработал, от души отдохнул. Шумные, громогласные, порой чересчур обидчивые - чудная характеристика, которая держит хозяев таверн, где балагурят гномы, в постоянном тонусе.
– Триам, открывай!
– Бородач ударил с ноги по деревянной двери.
По другую сторону послышались частые торопливые шаги и недовольный женский голос.
– Чего орёшь, облезлый?
На пороге возникла невысокая крепкая женщина. Слава Богам без растительности на лице, но с шикарными бакенбардами. Сведённые к переносице брови смогла рассмотреть даже Адея своим рассредоточенным зрением.
Приложив усилия, чтобы удержать голову в чуть поднятом положении Аделайя вытянула губы трубочкой и произнесла:
– У-у-у...
Несмотря на немалый вес и низкий рост Триам шустро отпрыгнула от входа и, прижав пухлые руки к груди, поинтересовалась:
– Чего это с ней? Дурная что ли? Вы на кой ляд её ко мне притащили?
– А чего нам оставалось делать-то? Не в шахте же бросать.
– Мужчины протиснулись внутрь комнаты и, оттеснив стоящую на пути Триам, прошли к низкой кровати. Когда тело Адеи было уложено на теплое тканое покрывало, она попыталась приподняться на локтях и извиниться за вторжение. Но и эта попытка внятно изъясниться не удалась. Осознание собственной немощности бесило, отчего на глаза наворачивались злые слёзы.
– Ладно, - выдала немного погодя Триам, - оставляйте. Посмотрю, что с ней и чем могу помочь.
Бородачи споро покинули комнатенку, тихо прикрыв за собой дверь.
За перемещениями Триам Адея следила по шарканью ног. Гномка носилась туда-сюда, причитая себе под нос. Вслушиваться в тихий бубнёж не было ни сил, ни желания, поэтому - Аделайя закрыла рукой глаза от раздражающего света и постаралась на время отключиться от действительности.
Когда на лоб легла влажная холодная тряпка она не смогла сдержать удовлетворённый стон. Следом за этим, тело усилиями Триам приняло полу-сидячее состояние и в рот по капле начала поступать вода.
– Лучше?
– спросила гномка.
– Значительно, - выдавила из себя лёгкую улыбку Адея, - но голова всё ещё болит.
Триам аккуратно ощупала затылок, вытащила из спутанных волос сухие листья и веточки, а затем выдала неутешительный вердикт:
– Вставать нельзя, напрягаться нельзя, вообще ничего нельзя, кроме как - лежать и отдыхать.
– Но мне надо...
– начала Адея пытаясь, сесть в кровати.
– Не надо, - перебила Триам и, нажав на плечи, уложила её обратно.
– Я должна...
– Не должна.
Ситуация с укладыванием повторилась, но теперь гномка приложила немного больше силы.
– Меня скоро найдут, - предупредила Адея, морщась от боли в висках.
Наверняка отец уже знает о записке оставленной
– Кто это?
– усмехнулась Триам и поперхнулась воздухом, заметив хмурого грузного мужчину, восседающего на поскрипывающем табурете в углу комнатушки. Адея его тоже заметила и раздосадовано помянула Мортема. Что-то часто за последние несколько дней она к нему взывает... Не к добру это, не к добру.
– Аделайя Маркус Грильо!
– взревел ректор Академии Магии, поднимаясь с насиженного места, но встать в полный рост ему не позволил низкий потолок.
– Что ты себе дозволяешь?
Адея поморщилась и отвернулась в противоположную от родителя сторону. Она понятия не имела, как объясняться, но правду говорить даже не собиралась. Хватит, наговорилась уже. Попыталась в чем-то убедить всевидящую и всезнающую Богиню Любви. Это же смех! Она и без всяких наглядных выступлений всё знает. Так нет, связала клятвой и теперь ждёт представления, сидя в первом ряду.
Краем уха, слушая недовольные возгласы отца, Адея рассматривала мутным взглядом небольшое помещение и улыбалась. Вся обстановка казалась кукольной и такой милой. А занавески на окне едва не спровоцировали приступ истерического хохота. Зачем они здесь, если тут никогда не бывает солнечного света? Пара кресел с плюшевой обивкой и между ними совсем маленький столик, покрытый ярко-красной тряпицей с причудливой вышивкой, назвать скатертью этот кусок материала язык не поворачивался. А вот книжный шкаф, который Адея увидела в соседней комнате, явно выбивался из общей картины.
Заметив свою сумку рядом с кроватью, Аделайя шумно выдохнула. Честно признаться не увидь она своих вещей, то и не вспомнила бы.
– Я с кем разговариваю?
– краснея, пробасил родитель.
Таким разъярённым Адея его ещё ни разу не видела, но и чувства вины почему-то не испытывала. Может, из-за головной боли, которая притупляла все остальные чувства или по какой другой причине, но по большому счёту Аделайе было всё равно. А ведь так нельзя. Отец волнуется, переживает, боится... Хотя и ее страшит потерять кого-то из тех, кто ей дорог. Значит они на равных.
Скосив глаза на грудь, Адея удостоверилась, что телепортационный кристалл всё ещё под рубашкой и только после этого решилась опустить ноги на пол.
– Куда же ты, болезная?
Триам, которая до этого прикидывалась ещё одним атрибутом мебели, шустро оказалась тут-как-тут и удержала от падения.
Адея мягко, но настойчиво отодвинула заботливые руки и, полуобернувшись, обратилась к отцу:
– Ты веришь в меня?
– Что за глупый вопрос?
– явно напрягся отец.
– Конечно, верю!