Пророчество Черной Исабель
Шрифт:
– Но ведь молва обвиняет его в предательстве!
– Как бы то ни было, он – наша единственная надежда на спасение, – тяжело вздохнул старый солдат. – Иначе мы обречены, ты же знаешь.
– Но цена нашего спасения – гибель Аберлейди!
– Посмотри на меня, Исабель, – сказал Гибсон, – я собственными руками, которые столько лет защищали твой дом, а сейчас дрожат от голода и усталости, подожгу его, чтобы он не достался нашим врагам. Поверь, у нас нет другого выхода.
Поняв, что его не переубедить, девушка остановилась,
Линдсей схватил ее за руку и рванул к себе.
– Вы что, с ума сошли? – гневно спросил он. – Хотите, чтобы вас убили?
– Англичане не посмеют в меня стрелять, – уверенно заявила она.
– Если вы так думаете, то вы неважная провидица, – отрезал он, продолжая сжимать ее руку.
– Посмотрите туда, Линдсей, – показал рукой на склон перед воротами Гибсон, прятавшийся за другим зубцом. – Видите? Англичане каждый день заполняют эти ямы хворостом, чтобы подтащить поближе свои стенобитные машины, и каждый день мы сжигаем все, что они успели натаскать.
Он отдал приказ двум лучникам, они обмотали наконечники стрел заранее приготовленными тряпками, обмакнули их в бочонок с сосновой смолой, подожгли и выстрелили. Описав яркую дугу в темнеющем небе, стрелы упали на сложенные в ямах кучи хвороста, и те вспыхнули ослепительными кострами.
Исабель, которую все еще держал железной рукой Линдсей, повернула голову, чтобы полюбоваться этим красочным зрелищем. Попутно она заметила, что спутники таинственного воина тоже поднялись на стену и заняли места возле защитников замка, взяв на изготовку луки.
– Когда я отпущу вашу руку, – тихо проговорил Линдсей, – встаньте на четвереньки и ползите к угловой башне.
– Когда вы отпустите мою руку, – с презрением ответила она сквозь зубы, – я буду делать то, что сочту нужным!
– Прошу тебя, Исабель, сделай, как он говорит, – взмолился Юстас, заряжавший арбалет. Он нагнулся, и в ту же секунду у него над головой просвистела стрела. Она попала в бочку со смолой, стоявшую на дорожке; следом еще две стрелы ударили в стену возле амбразуры.
– Ползите! – приказал Линдсей, отпуская Исабель.
Возмущенная его самоуправством, она вскочила на ноги в полной уверенности, что, увидев ее, английские лучники прекратят обстрел, но в то же мгновение ей в правое предплечье вонзилась стрела.
Пошатнувшись, девушка закричала от обжигающей боли. Линдсей схватил ее, пригнул книзу и, отодвинув порванную стрелой ткань рукава, стал осматривать рану.
– Господи Иисусе, Исабель! – закричал Юстас. – Ну как можно быть такой непослушной! Ничего бы не случилось, не вскочи ты на ноги так быстро. Англичане просто не успели тебя рассмотреть!
– Рана легкая, – как сквозь туман,
Закусив губы, девушка кивнула головой. Вокруг со свистом летели стрелы, вонзаясь в дерево или натыкаясь на камень. Одна из них попала прямехонько в амбразуру зубца, за которым прятались Линдсей и девушка, скользнув по кожаным латам на спине горца, а другая угодила в лодыжку девушки.
Исабель вскрикнула и схватилась за раненую ногу. Линдсей выругался и грубо притянул ее к себе, прикрывая своим телом.
– Хочешь, чтобы тебя прикончили, глупая девчонка?! – прорычал он и, пригнувшись, потащил ее к крошечной угловой башенке. Пинком распахнув узкую дверцу, он ввалился внутрь.
В маленькой круглой комнатке, освещенной лишь лучами заходящего солнца, просачивающимися через бойницу, царил полумрак. Линдсей усадил Исабель на пол, еще раз осмотрел раненое предплечье, потом, не спрашивая разрешения, приподнял подол, оторвал длинный широкий лоскут от нижней сорочки, украшенной красивой вышивкой, и приложил к кровоточащей ране на предплечье. Исабель вытащила из рукава шелковый головной платок и дрожащей рукой приложила его к ране на ноге.
– Раны от стрел всегда очень болезненны, – объяснил Линдсей, – знаю по своему опыту. Но ваши не опасны, миледи, и скоро заживут. Сейчас нет времени ими заниматься, но я скоро вернусь и сделаю все, что нужно. Сидите так, чтобы в вас не смогли попасть через бойницу. – Он покачал головой и осуждающе прищелкнул языком: – Бравировать своей смелостью очень глупо, это могло стоить вам жизни.
– Англичане обычно не стреляли, когда я поднималась на стену. Просто сегодня они в сумерках меня не рассмотрели.
Линдсей взял у нее из рук платок и обмотал вокруг раненой лодыжки.
– Вряд ли они щадили вас из благородства, – холодно заметил он и пристально посмотрел ей в глаза. – Признайтесь, вы заключили с ними какую-то сделку?
– Нет, что вы! – поспешно возразила Исабель, покоробленная его тоном. – Просто им приказано привезти меня к королю Эдуарду живой и невредимой, поэтому я ничем не рисковала, поднимаясь на стену. А делала я это только для того, чтобы дать передышку своим изможденным осадой солдатам.
Линдсей не ответил, только глаза, казавшиеся совсем темными, как полуночное небо, блеснули в полутьме.
– Джеймс Линдсей, – со стесненным сердцем сказала Исабель, уловив исходившее от него ощущение еле сдерживаемого гнева и огромной решимости. – Зачем вы пришли в Аберлейди? Кто вас послал?
– Никто, – ответил он угрюмо и грозно. – Я пришел, потому что у нас с вами свои счеты, миледи.
– О чем вы? Мы даже не были знакомы до сегодняшнего дня! – возразила девушка. – Откуда вы меня знаете?