Пророчество Черной Исабель
Шрифт:
Видя, что ей трудно, горец помог опустить чулок и манжет сапожка, чтобы обнажить рану. На тонкой изящной голени девушки зиял уродливый порез.
– Это след от стрелы из арбалета, – сказал Линдсей, прижимая к ране тряпку. – Я видел, как в вас стреляли. Вам очень повезло, что стрела только рассекла кожу, не задев кость.
Исабель ничего не ответила, только с шумом втянула воздух.
Линдсей перевязал рану, натянул чулок и закрепил его выше колена шелковой подвязкой, отметив про себя, что ноги у прорицательницы худые и мускулистые, как
– Позвольте, я отнесу вас вниз, – предложил он и потянулся к ней, чтобы взять на руки. – Там я прижгу раны, вы поедите и отдохнете. Вы слишком долго голодали, вам надо хоть чуть-чуть набраться сил перед дорогой.
– Я голодала не по собственной воле, – отвела его руки Исабель. Держась за стену, медленно, тяжело она поднялась с пола, сделала шаг вперед и пошатнулась, хрипло вскрикнув. Застонав от досады, горец подхватил девушку на руки и понес по каменным ступеням вниз, не обращая внимания на ее протесты.
Во дворе было уже совсем темно. Не выпуская Исабель из рук, Линдсей поспешил к центральной башне; несколько английских стрел, перелетевших через стену, со свистом вонзились в землю совсем рядом. Горец на мгновение остановился, оглядел стену, с которой только что спустился, – луна освещала силуэты его людей, приникших к бойницам, – и продолжил путь.
– Англичане обстреливают нас каждую ночь, – пояснила Исабель, проследив за его взглядом. – Нас осталось совсем мало, поэтому мы не можем отвечать на эти ночные атаки.
– Да, похоже, у английского командира сильно развито чувство долга.
– Скажите честно, Джеймс Линдсей, вас подослали к нам англичане? – пристально глядя ему в глаза, спросила девушка. – Чтобы заманить нас в ловушку?
От неожиданности он снова остановился и, взглянув на Исабель, с возмущением бросил:
– Я не служу англичанам!
– Значит, вас послал сэр Ральф Лесли?
– Никто меня не посылал, я пришел потому, что сам так решил.
– Но зачем? Что понадобилось у нас в Аберлейди Соколу Пограничья?
– Хочу спасти знаменитую прорицательницу! – уже раздраженно ответил он.
– Я вам не верю. У вас наверняка есть на уме что-то еще, Джеймс Линдсей. Он не ответил. Она заподозрила неладное, и ее доверие к нему начало таять, как снег под весенним солнцем. Жаль, но что поделать. Девушку нельзя за это осуждать: если не считать спасения от англичан, в остальном она вовсе не обязана ему доверять.
Достигнув центральной башни, горец ее внимательно оглядел. Как и в других замках, в Аберлейди на второй этаж такой башни, где располагались большая зала и жилые помещения, можно было попасть только по большой приставной лестнице. Ее уже убрали на ночь, а дверь заперли. Линдсей обошел кругом и, увидев в стене узкую, едва заметную в сгустившихся сумерках дверь, направился к ней.
Дверь распахнулась, на пороге стоял Гибсон.
– Сюда, сюда, Линдсей! – позвал он и, когда Джеймс с девушкой на руках переступил порог, спросил, понизив голос: – Все в порядке,
– Да, Юстас, – коротко отозвалась она.
Следуя за управляющим, Линдсей прошел в просторную, освещенную единственным факелом кладовую, где не было ничего, кроме опустошенных мешков из-под зерна, перевернутых вверх дном чаш для вина и нескольких мотков крепкой веревки. Юстас повел его к небольшой нише, в которой обнаружилась каменная лестница, и они стали подниматься наверх.
Ноша Линдсея совсем его не тяготила, напротив, от упругого и гибкого женского тела, которое он сжимал в объятиях, исходило приятное тепло. Исабель обняла его здоровой рукой за шею, прильнула к его груди, ее стройные ножки свешивались с его руки; когда Линдсей на секунду остановился, чтобы перехватить ее поудобнее, она склонила голову ему на плечо.
Он судорожно сглотнул, от души жалея, что она не может идти сама, – ее тепло, нежное прикосновение ее атласной кожи, чудесный аромат девичьей кожи кружили ему голову, заставляли забыть, кто он и зачем пришел в Аберлейди; ему казалось, что он несет ангела, спустившегося с небес.
«Лучше бы она оказалась злобной мегерой», – подумал Линдсей. Да, отправляясь в замок, он представлял себе невесту сэра Ральфа Лесли именно такой: злобной, хитрой, расчетливой интриганкой, но вместо коварной отравительницы умов нашел попавшую в беду девушку, прелестную и отважную, которая с горсткой солдат пыталась отстоять родной дом.
Но он не может позволить себе жалости и сочувствия, иначе Маргарет не освободить. Исабель Сетон должна стать его заложницей, это единственный способ добиться справедливого возмездия для Ральфа Лесли.
Увы, бедная девушка не знает, что тот, кого она считает спасителем, на самом деле собирается ее похитить, чтобы использовать в своих целях… А ведь Исабель, пусть и ненадолго, поверила ему… У Линдсея заныло сердце. Как не похоже это ощущение на горькое упоение местью…
Он стиснул зубы – давненько он не позволял себе так раскисать! Ему ли не знать, что ни к чему хорошему это не приводит? Надо отбросить все сомнения и угрызения совести и действовать так, как задумано.
4
Когда Исабель, сонно щурясь, открыла глаза, она поняла, что приглушенный гул, во сне показавшийся ей отдаленными раскатами грома, – это всего лишь мужские голоса, доносившиеся снизу, из кладовой. Слов девушка не разобрала, но узнала голоса своих солдат и слуг. Она поморгала, прогоняя сонную истому, и, окончательно проснувшись, огляделась.
Она лежала на скромном ложе, заботливо приготовленном из соломы и нескольких одеял, и больше в просторной сводчатой кухне не было ни души. Похоже, она проспала довольно долго: дрова в очаге уже почти прогорели. Взглянув на висевший над ним пустой железный котел, Исабель вспомнила, с какой жадностью изголодавшиеся обитатели замка набросились на наваристый суп из кроличьего мяса и остатков овса.