Пророчество души
Шрифт:
И с понимающей улыбкой он сжал ладони перед своим сердцем и склонил голову. Я интуитивно ответила тем же, быстро покинула комнату, запутавшись сильнее, чем ранее.
7
— Надеюсь,
— Нет, — соврала я. — Просто я узнала каждое оружие и знала названия на хинди, это странно.
Мэй развернула одеяло.
— Ты была в доме Приши много раз. Мистер Шарма точно говорил хоть раз о своей коллекции оружия?
— Не помню, — ответила я, устраивая подушку и спальный мешок на полу рядом с ее. — Но, даже если он рассказывал, это не объясняет, почему я знала, как правильно держать отта.
— Вряд ли есть много способов держать палку! — парировала Мэй, смеясь.
— По словам моего отца, — честно сказала Приша, — с отта тренируются двенадцать лет.
Мэй закатила глаза.
— Похоже, это серьезнее, чем я думала.
— А запахи? — продолжила я. — Откуда они?
Мэй вздохнула и повернулась к Прише на кровати.
— Ты же все время жжешь благовония, да, Приш?
Приша кивнула.
— Да, и тут есть, — она вытащила длинную тонкую коробку с полки, где было четко написано: САНДАЛ.
— Видишь? — сказала Мэй, торжествуя. — Ты явно ощутила это, когда занесла сумку.
— Возможно, — сдалась я, — но запах напомнил мне что-то конкретное. Если бы я помнила, где…
— Если места и предметы могут вызвать эти Проблески, то, может, запахи и вкусы тоже могут? — предположила Приша. — Мы могли бы попробовать еще раз с благовониями.
Приша зажгла палочку сандалового дерева парой маленьких ламп-дийя на стеллаже. Мэй недоверчиво смотрела.
— Это мудро?
— Ты нашла ее смерть как акробатки! — отметила Приша.
— Да, но я просто пыталась опровергнуть концепт Проблесков, — возразила Мэй. — Ты пытаешься вызвать это. Есть разница.
Приша сдавленно улыбнулась.
— Ладно, ты права, — признала она и забралась в кровать.
В мягком сиянии ламп мы тихо обсуждали вечеринку, вкусные блюда ее матери, умелую игру ее дяди на ситаре и много чудесных подарков, которые она получила, включая билеты на «the Rushes» и поездку-паломничество в Варанаси,
— Ты хочешь поехать? — спросила у меня Приша.
— Что? В Индию? — охнула я.
— Нет, глупая! — сказала она, смеясь. — На «the Rushes».
Мой рот раскрылся от потрясения.
— Эм… они всего-то моя любимая группа! Конечно!
— А ты, Мэй? — спросила Приша.
Мэй скривилась от боли.
— Эм, спасибо, но я лучше засуну стекло в уши.
— Они не такие плохие! — возразила я.
— Пожалуй, ты права… внешне, — Мэй посмотрела на плакат на стене Приши. — Но они умеют петь?
— Да! У Брендона чудесный голос! — возмутилась я, и мы стали спорить о музыке. Спор раскалялся, Приша тактично вмешалась:
— Ты, наверное, рада завтра отправиться на Барбадос, Джен?
Я кивнула и улыбнулась, сердце тут же согрелось от мысли, что я снова увижу Папаю.
— Думаю, родители рады больше меня. Они собирались всю неделю.
— Я завидую, что ты пропустишь школу, — Мэй подавила зевок. — Подумай о бедных душах, которые будут страдать, пока ты загораешь на пляже.
Я посмотрела на нее без эмоций.
— Эм, прости, а кто ты? — Приша и Мэй рассмеялись.
Мы болтали до поздней ночи. Мэй выпала из разговора, и мы взглянули на нее, она посапывала на одеяле.
— Похоже, пора спать, — прошептала Приша, зевая и поворачиваясь. — Спокойной ночи, Дженна.
— Спокойной, — ответила я.
Я лежала на спине, но сон не шел, беспокойные мысли крутились в голове. Я храбрилась для подруг, но встреча с отцом Приши и оружие калари меня напугали. Всего неделю назад я приняла, что Проблески были созданы моим подсознанием. С тех пор мне привиделся Дозорный, Дамиен, я прочла, казалось, о своей смерти как акробатки цирка, а теперь я откуда-то знала о боевых искусствах, о которых ничего не слышала до этого вечера. Сами по себе события мало что означали, но вместе их было сложнее объяснить. Это же не могло все быть моим воображением?
Но почему сейчас? Полгода было без Проблесков. Может, я просто приходила в себя. Доктор Ларссон предупреждал, что я могу видеть вспышки, пока разум принимает правду, и я привыкаю к нормальной жизни. Может, Приша была права. Мне нужен был отдых от всего, время найти себя и вернуться новой.
Я отогнала тревоги, сосредоточилась на поездке на Барбадос и радости из-за концерта «the Rushes», когда я вернусь. Пока я фантазировала, как попаду за кулисы и встречу группу, до меня долетел запах сандала. Я повернулась на бок и глядела на огоньки ламп-дийя на стеллаже. Свежие цветы лежали вокруг маленькой золотой статуи божества с головой слона, Ганеша. Почему-то полка напомнила мне путтара. Слово само всплыло в голове.
Я на миг потеряла мечту о встрече за кулисами, увидела деревянное здание с красным полом… и веки стали опускаться. Лампы-дийя мерцали, огонь угасал. В полутьме я смотрела на красный кончик благовония и дымок, лениво поднимающийся в воздух…
Солнце на рассвете заглядывало в окна калари, свет падал на вытоптанную землю пола. Дым благовоний кружился, я поклонился перед путтара и оставил на алтаре подношения из лепестков розы. Выразив уважение к божествам калари, я принялся за ежедневную тренировку, начав с растяжек, поворотов, пригибаний и прыжков.