Пророчество королевы Севера
Шрифт:
Варг схватил ее руку, она вырвалась из его ладони.
— Ты будешь молчать...
— А если нет? — он больше не делал попытки дотронуться до нее.
— Ты будешь молчать, и я помогу тебе взять город, — она снова говорила привычным властным тоном.
— И ты мне поверишь на слово?
Она помолчала, перед тем как ответить:
— Тебе — да.
— Хорошо... Я буду молчать. Последний вопрос...
— Спасибо. Я тебя слушаю...
— Ты должна стать женой Эрланда?
— Нет! Я никому ничего не должна! — она делала акцент на каждом слове. — Меня никто не может ни к чему принудить. Отец сказал,
— И, тем не менее, ты пришла с Эрландом.
— Ты ничего не знаешь... Мы были вместе — там, где я жила, где мы учились. Вместе, он и я... Мы стали друзьями. Это я отвела его к отцу, это я предложила ему помощь, это я захотела идти с ним... Боги, зачем я все тебе рассказываю? — вдруг простонала она и замолчала.
— Спасибо тебе, — Варг нашел в темноте ее узкую руку и прижал к губам.
— За что?
— За доверие. За откровенность.
— В конце концов, у моего отца много дочерей... Я всего лишь старшая — одна из четырех, которым больше двенадцати... Если не захочу я, он может жениться на любой другой. Одевайся, я жду снаружи, пойдем купаться, — Эда забрала свою руку, как будто не заметила, что он ее поцеловал.
Натягивая рубашку и сапоги, он перебирал в голове все услышанное. Тот, кто назвался наследником Давикулюсов, пришел к правителю Дра-вийского царства за помощью: захватить власть в Валласе... или восстановить Империю? И условием полученной поддержки была женитьба представителя семьи Давикулюсов и дочери шаха... Так южный властитель прибирал к рукам поверженную Империю.
Глава третья
ЛАЗУТЧИКИ ИЗ МОНАТАВАНА
Дван вынырнул из высоко поднимающихся зеленых стеблей подсолнечника, остро пахнущих сырой землей. Крупные черно-желтые головки цветов — выпуклые, как донца грубо сработанных глиняных тарелок, не отшлифованных до гладкости рукой мастера, — поворачивались за солнцем, большие желтые лепестки загибались вниз. Местность с пологими холмами расстилалась до синеющего леса, как разложенная карта на сундуке в палатке у Варга. Над головой в высоком голубом небе кружил ястреб, и его крик разогнал поющих птиц.
Дван рванул ворот куртки, освобождая вспотевшее горло. Вот и кузница. Далеко вокруг разносился лязг металла и звон ударяющегося о наковальню молота. У коновязи стояли неказистые мохнатые лошадки с короткими спинами, свалявшейся шерстью и никогда не чесанными гривами. Те, кто приехал сюда, где они?.. Пошел широким шагом, приминая луговую траву. На всякий случай подтянул перевязь меча, сдвинувшегося, пока он, пригибаясь, отходил от лагеря, стараясь остаться незамеченным. Обогнул здание кузни. Звуки ударов молота дополнились уханьем горна и приглушенными мужскими голосами. Уже на подходе к дому увидел гостей кузнеца: четыре человека в серо-коричневых одеждах, простых и некрасивых, не по росту, рассматривали лезвия мечей.
Воин пожалел, что не дождался, пока всадники отъедут от кузни. Но поворачивать было уже поздно, Двана заметили — его рыжую шевелюру и зеленую куртку, высокую фигуру. Он еще подумал, что, наверное, надо было сказать кому-нибудь в лагере, куда он пошел... Постарался не замедлить шага и случайно не дотронуться до рукоятки меча, чтобы его поведение не могло показаться вызывающим. Четверо приехавших в кузню подтянулись в один ряд
Пока Дван подходил, гадал, кем они могут быть... Не крестьяне, это точно, но и не люди Урвия, засевшие в Монатаване — не было им смысла выходить и так далеко отходить от замка, дабы посетить кузнеца. Ответ пришел сам: одна из банд, промышляющих разбоем на дороге... Кто же еще?
— Эй! Постой, вояка! — грубо окрикнул его мужчина средних лет, с кривящимся ртом и маленькими колючими глазками — такой же широкий, мохнатый и приземистый, как и лошади, стоящие неподалеку. — Куда разбежался?
— Кузнец что, занят? — Дван остановился, по-прежнему не притрагиваясь к мечу, но невольно напряг бедро под ножнами.
Из кузницы доносились те же самые звуки: безостановочно ухал молот, лязгал металл, раздувался горн.
— Пойди погуляй, — мрачно кинул ему другой человек, самый высокий, с невероятно низким лбом над крупным красным носом и клочковатой бородой. — Мы уедем, тогда твоя очередь придет.
Дван понял, что они его в кузню не пустят, и ему это не понравилось... Конечно, безопаснее было бы развернуться и убраться восвояси. Есть ли там кто-то внутри, кроме хозяина? Почему эта группа вооруженных людей не хочет дать ему хотя бы туда заглянуть? Он вдруг вспомнил озабоченные синие глаза жены кузнеца, ее белые плечи...
Дван увидел эту женщину, когда их полк проезжал мимо. Она несла ведро воды, и они встретились взглядами. Он по привычке широко осклабился — девка была весьма и весьма... неплоха!.. Но она отвернулась от него, сурово сдвинув брови. Это и была причина, по которой воин сегодня решил отлучиться из лагеря... погулять. Где эта женщина?
— Кто вы? Почему с оружием? — Дван остановился, расставил ноги и заложил большие пальцы за пояс. Осторожно дотронулся ребром ладони до рукоятки меча...
— А ты кто такой, что отчета требуешь? Не из разбойников ли, что королеву убили?
Это уже многое проясняло. Значит, они по разные стороны... Он вынул меч одним движением и быстро двинулся в направлении кузни. Самый худой и маленький, стоявший с краю, сделал едва уловимое движение, указывающее на него, и отступил назад. А те двое, которые начали с ним разговаривать, бросились ему наперерез. Дван первым же ударом выбил меч из рук приземистого широкоплечего мужчины, подбежавшего к нему первым, и скрестил клинки с высоким бородачом. Потерявший оружие грязно выругался, вытащил из-за пояса нож и вновь ринулся в атаку.
Пока высокий нападающий пытался сдержать клинок Двана, он стремительным движением схватил несущийся к нему нож прямо за лезвие, тряхнув раструбом куртки, чтобы хоть немного защитить ладонь. Оттолкнув верзилу с мечом сильным толчком, мгновенно развернул кинжал, перехватив саму направляющую его руку. Почувствовал, как острие вошло в живот человека, преодолев первое сопротивление одежды и кожи, а дальше скользнуло как по маслу...
Высокий противник поднял меч, чтобы рубануть его сверху, но Дван ударил его ногой в пах. Тот согнулся, застонав и тут же выронив оружие. Третий, оставшийся наблюдающим, бросился на него, но бывший драаг уже не старался сохранить ему жизнь — развернулся и подсек его горизонтально несущимся мечом, со всего лета разрубив почти пополам.