Пророчество о сёстрах

Цинк Мишель

— Джеймс! Что ты тут?.. — Я оглядываю улицу вокруг, мучительно выискивая объяснение своему визиту в город. — Что ты тут делаешь?

— Так уж получилось, но, знаешь, я живу в городе. Строго говоря, редко какой день обходится без того, чтобы мне не пришлось за тем или иным выйти и пройтись по улицам. — Глаза его вспыхивают. — Ты же, напротив, живешь довольно далеко отсюда.

От этих слов в жилах закипает тихая ярость, и я заново ощущаю, как пальцы его стискивают мое запястье. Вырваться из этой хватки не так-то легко, но мне это удается. Я отдергиваю руку и отступаю назад, чувствуя, как на щеках разгорается

сердитый румянец.

— Значит, я должна оставаться дома, как примерная девочка, да? Ты бы этого хотел? Может, мне взяться за шитье и переживать лишь из-за того, не слишком ли много я бываю на солнце? Да ты просто… просто… Фу!

В глазах Джеймса вспыхивает гнев, равный моему гневу. Но лишь на миг. Он качает головой и опускает взгляд на тротуар у нас под ногами.

— Разумеется, нет, Лия. Разумеется, нет.

Он несколько секунд молчит. Я перевожу глаза на Эдмунда. Будь вторым участником этой перебранки у всех на виду кто угодно, кроме Джеймса, Эдмунд уже давно услал бы меня в экипаж. Но теперь, стоит нашим глазам встретиться, он смущенно потупляет взор. Голос Джеймса, на сей раз куда более мягкий, заставляет меня забыть про Эдмунда.

— Разве ты не можешь понять мою тревогу? После смерти отца ты сделалась такой… такой далекой. Я знаю, это был тяжелый удар, но, понимаешь, мне никак не удается отделаться от мысли, будто теперь между нами пролегло что-то еще. И вот сейчас… ты бродишь по городу, без сопровождения, с какими-то людьми, которых я не знаю, и…

Я раскрываю рот от изумления.

— Ты следил за мной? Выслеживал меня по улицам города?

Он качает головой.

— Не совсем. Я сам как раз был в библиотеке, когда увидел, как ты уходишь оттуда. Я никогда не видел женщину и девушку, с которыми ты была. И ты ни разу не упоминала при мне подобных знакомств. Я даже не успел ничего толком подумать, понимаешь? Просто пошел за тобой следом — из любопытства, а еще… ну, скорее всего, из-за того, что очень переживаю, что ты последнее время так странно себя ведешь. Разве ты не понимаешь, почему я не мог поступить иначе?

Его слова больно ранят меня. В них я слышу боль и не могу оспорить правоту всего, что он говорит. Я и в самом деле держала Джеймса на расстоянии, оставив за пределами пророчества, а сама тем временем погружалась в таинственные бездны все глубже и глубже. Разве я на его месте не волновалась бы? Разве не хотела бы сделать все возможное, чтобы выведать причины такого поведения моего возлюбленного?

Я глубоко вздыхаю. Весь гнев мой мгновенно улетучивается. Хотя я бы предпочла ярость, от которой звенит в ушах, чем это новое, непривычное ощущение, безнадежная уверенность, что я никогда не найду способ примирить мое место в пророчестве и мой долг с любовью к Джеймсу.

Я беру его за руку, заглядываю ему в глаза.

— Конечно, ты прав. Прости, Джеймс.

Он разочарованно встряхивает головой. Не извинений он ждет, не они ему нужны.

— Почему ты не поговоришь со мной? Я тебе все еще не безразличен?

— Ну конечно, Джеймс! Это никогда не изменится. Все это… — я обвожу рукою улицу вокруг, — вся эта вылазка не имеет никакого отношения к тебе или моей любви к тебе. — Я силюсь улыбнуться. Странно ощущать улыбку на своем лице — как будто я просто натянула ее, но она не совсем подходит. С другой стороны,

лучше у меня все равно не получается. Я принимаю мгновенное решение держаться как можно ближе к правде. — Я просто улизнула из дома, чтобы встретиться с подружкой из Вайклиффа, только и всего. Она знакома с одной женщиной, сведущей в вопросах колдовства, а та…

— Колдовства? — приподнимает брови Джеймс.

— Ой, да сущие пустяки. — Я легким пожатием плеч отметаю его любопытство. — Ты мне не веришь? Мне просто было очень любопытно, а подруга Сони предложила показать нам кое-какие книги по этой теме. — Я бросаю взгляд на Эдмунда. Тот открывает карманные часы и выразительно поглядывает на меня. — А теперь мне правда пора, не то тетя Вирджиния обнаружит, что меня нет, а тогда короткая вылазка в город ради развлечения превратится в целую гору неприятностей.

Джеймс заглядывает мне в глаза. Я знаю — он пытается понять, правдива моя история или нет. Я стойко выдерживаю его взгляд. Наконец он коротко кивает, точно принимая мои слова. Но пока мы прощаемся и я залезаю в экипаж, я все время осознаю: в синих глазах Джеймса я видела не понимание, а поражение.

* * *

Я сижу в гостиной рядом с Генри и читаю, когда от дверей до меня доносится голос Маргарет:

— Мисс, вам письмо.

Я поднимаюсь навстречу ей.

— Мне?

Она кивает и протягивает мне кремовый конверт.

— Его принес посыльный, буквально минуту назад.

Я беру конверт из рук служанки и дожидаюсь, пока ее шаги не стихнут в коридоре.

— Лия, что это? — Генри отрывает взгляд от книги.

Покачивая головой, я возвращаюсь к своему креслу у огня и вскрываю конверт.

— Понятия не имею.

Я вытаскиваю из конверта прямоугольник плотной бумаги, разглядываю белоснежную поверхность, исписанную наклонным, элегантным почерком:

Дорогая мисс Милторп!

Мне кажется, я знаю одного человека, который способен вам помочь.

Его зовут Алистер Уиган.

Адрес: Лервик-Фарм.

Можете доверять ему, как мне самой. Он предупрежден и будет ждать вас.

Мадам Беррье

— От кого это? — возбужденно спрашивает Генри.

Такой энтузиазм меня радует, но в то же время мне печально, что жизнь у братика совсем уж размеренная и скучная, если простое письмо вызывает у него столь бурный интерес.

Я поднимаю взгляд и улыбаюсь.

— От Сони — что ей разрешили приехать к нам на каникулы.

Я старательно подавляю укол вины за то, что солгала. Это ведь лишь отчасти неправда. Я уже говорила с тетей Вирджинией насчет того, чтобы пригласить на праздники Соню и Луизу.

Генри расцветает улыбкой.

— Как здорово!

Я складываю листок и прячу его в конверт, в глубине сердца у меня снова поселяется надежда.

— Конечно, Генри. Еще бы не здорово!

17

— Лия, ты очень рада? Сгораешь от нетерпения? — спрашивает Генри у меня за спиной.

Я высматриваю в окно гостиной, не показался ли экипаж.

Я оборачиваюсь к нему.

— Боже праведный! Отвечаю последний раз: да. Хотя готова держать пари — ты сгораешь от нетерпения еще сильнее меня, судя по тому, сколько раз ты меня спросил.