Пророчество Золотого Перуна
Шрифт:
Он задумался, и Сергей смог наконец вставить слово:
— Откуда вы знаете, что нам в Чернобылье надо?
— А куда ж еще? На рубежи рветесь, Черные за вами охотятся… Не нужно быть семи пядей во лбу, что б догадаться куда ваша дорога лежит. Не знаю, чего вы там забыли, но желаю удачи. Ежели сможете им напакостить как следует, то знай, вам всегда рады в этих краях. Всегда найдете здесь не только приют, но и надежную защиту. Сам костьми лягу, а вас обороню, коли нужда будет. Только… только побольше этих сволочей убейте, что людей ради своей потехи изводят!
— А Мечислав про черных знает?
— Нет, — боярин нахмурился. —
— Черные это не Клык, — покачал головой Сергей. — Я насмотрелся на их магию. Против них одного меча со щитом мало.
— Ничего, — Мороз ощерился в хищной улыбке. — И у нас найдутся волхвы, им силой не уступающие. К тому времени, как Мечислав вернется, надеюсь, его уже будет парочка как раз таких дожидаться.
— Раз так, — не желая больше затягивать разговор, Сергей решил подвести итог: — Раз так, то мы завтра с утра и отправимся в дорогу. Лика поправилась, а времени мы и так потеряли неоправданно много.
— С утра ехать замечательно, но не в вашей ситуации, — не согласился Мороз. — Лучше выехать ночью, не стоит привлекать лишнее внимание. Не зря говорят: не буди лихо, пока оно тихо. Выезжайте после полуночи, малыми группами. За околицей соберетесь, и гоните, подальше до рассвета отъехать. Все что надо, дворня соберет, нуждаться ни в еде, ни в питье не будете. Надеюсь, до самого Чернобылья хватит.
Вот уже вторую неделю, личная сотня Отрака кочевала вдоль приграничных земель. День ото дня, все смурнее становились лица суровых воинов. Отрак не удивлялся. Кому понравится бесцельно трястись в седлах, когда друзья и товарищи завоевывают себе славу и добычу в жарких кровопролитных боях. А здесь, кроме сухой, ломкой травы, которую даже лошади едят через силу и смотреть не на что. Разве что на юрких сусликов, которые так и норовят ночью прогрызть припасенные для лошадей торбы с овсом.
Пару раз вдалеке маячили богатырские разъезды русичей, но завидев превосходящий по силе отряд степняков отступали, даже не пытаясь принять бой. Половцы над ними посмеивались, но называть трусами не торопились: в богатырском разъезде максимум пять человек. Богатырь или нет, а против сотни отчаянных рубак только дурак в драку полезет. Самим же погнаться за легкой добычей категорически запретил Черный. Отрак приказал слушать волхва как самого себя, но приказ был излишен. Страх перед колдуном превращал обычно бесстрашных сынов степи в трусливых овец, готовых беспрекословно повиноваться малейшему мановению руки Черного Волхва.
Этот страх удерживал самых горячих от высказывания недовольства вслух, но в серых глазах цвета пасмурного неба, только слепой не мог увидеть укор. Отрак слепым не был, но и поделать ничего не мог, пока Черный не разрешил в общих чертах описать причины которые привели их сюда. Известие, что им предстоит выполнить почти личную просьбу Кощея, немного взбодрило воинов, но дни шли за днями, ничего не происходило, и прежнее уныние вновь начало охватывать отряд.
Палящее солнце, как всегда в эту пору, безжалостно иссушивало землю, покрывая ее истрескавшейся серой коростой, похрустывающей при каждом шаге. Копыта лошадей поднимали удушливую пыль, заставляя отряд растянуться длинной цепью. Но даже так, заводные кони шли окутанные толстым слоем желтоватой пыли. Такой же желтой, как волосы
— Тилак, чего такой хмурый? — окликнул Отрак одного из всадников, выделяющегося среди остальных доспехом, лишь немногим уступавшим доспеху самого кагана.
Тилак, ширококостный крепыш, с резкими чертами лица, негромко выругался, и дернул повод, заставляя недовольно трясущего головой коня, приблизится к кагану.
— Застоялись мы, — с горечью проговорил он. — Сколько дней уже таскаемся туда-сюда, а обещанных путников и следа нет. Может ошиблись черные? Вдруг никого не дождемся? И как мы все в стойбище вернемся? Как родителям, женам и соседям в глаза посмотрим? Без добычи, без славы… Даже не раненые…
Он брезгливо сплюнул. Отрак и сам разделял мнение Тилака. А что тут странного, если с детства росли вместе. Друг другу как братья. Одновременно сели на коней, в одном бою убили своих первых врагов. Влюблялись в одних и тех же женщин. Вот и мыслили одинаково.
Отрак оглянулся на Черного, прикидывая может ли тот услышать его слова.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул он. — Сам знаешь, если откажемся, весь род подведем. Да и знаешь…
Отрак заставил коней почти прижаться боками, наклонился к самому уху друга:
— Ты же знаешь, мой отец никогда не брался за безнадежные предприятия, умеет, старый лис, почуять выгоду. Так вот, он лично посоветовал слушаться черного. Стало быть, чует что-то…
— Если уж сам каган Шарук выгоду увидел… — протянул Тилак, — то лучше нам и правда языки подальше засунуть.
Они с Отраком многозначительно переглянулись.
Никто бы не смог в тот момент сказать, что пристальный взгляд черного, скрытый глубоким капюшоном, неотрывно следит за каганом и его другом.
Когда первые лучи восходящего солнца позолотили серый предрассветный небосвод, небольшой отряд под предводительством Мечислава, пересек дальнюю границу владений боярина Мороза. Для Сергея, все дороги давно уже выглядели одинаковыми, но молодой боярин даже не задумываясь выбирал направления, уверенно ведя отряд к богатырским рубежам, отделяющим Русь от Степи.
К чести Мечислава, он не стал показывать удаль нарываясь на неприятности, к порученному делу отнесся со всей серьезностью, и вел отряд неприметными тропками через непроходимые чащи. За две недели пути, им не встретилось ни единого человека. В ночные дозоры Мечислав друзей не ставил, сказав что успеют еще набдеться, и спорить с ним не стала даже Лика.
Вечерами, перед сном, Сергей устраивал уже ставшие привычными тренировки, делился знаниями с ратниками, и сам жадно ловил наставления по владению мечом. Все чаще, он с удовольствием замечал, что уже уверенно противостоит в оружном бою таким опытным рубакам как Кряжедуб и Мечислав. Только с Ликой справиться ему не удавалось. Но девушка, со своей легкой саблей, легко одолевала и верткого Мечислава, так что, Сергей по этому поводу не очень-то и расстраивался.
Яросвет целыми днями пялился в свой свиток, умудряясь даже в седле разворачивать старый пергамент на шее невозмутимого Грома. На все вопросы Сергея чему он научился читая свиток, Яросвет загадочно усмехался и переводил разговор на другие темы. От свитка молодой волхв отвлекался лишь во время еды, да на короткие вечерние тренировки. Последнее он делал менее охотно, вынужденно уступая настойчивым требованиям Лики.