Пророк, огонь и роза. Ищущие
Шрифт:
Иннин, успевшая, тем временем, вырваться вперёд, на бегу стащила с себя тяжёлую парадную накидку и отшвырнула её прямо в грязь.
Хайнэ, недолго думая, последовал примеру сестры. В голове промелькнуло, что за такую проделку наставница их точно выпорет, даже сильнее, чем за то, что они вообще убежали, но не мог же он отставать от сестры!
Да и к тому же бежать в одних только штанах и недлинной шёлковой рубахе было куда проще.
— Он сейчас исчезнет! — вдруг завопила Иннин. — Быстрее!
Однако тревога оказалась ложной: мальчишка запрыгнул на
Теперь настал черёд Иннин торжествовать.
— Я же говорила, что он просто вор!!!
Хайнэ заскрежетал зубами от досады, что сестра оказалась права.
И оба оказались настолько поглощены охватившими их эмоциями, что произошедшее секунду спустя оказалось для них полной неожиданностью — мальчишка, оглянувшись и, очевидно, заметив погоню, спрыгнул с забора и, вместо того, чтобы снова побежать вперёд, остался стоять на месте.
Иннин и Хайнэ, не сбавлявшие скорости, чуть было в него не врезались, успев затормозить только в последний момент.
Оба согнулись пополам, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться.
Рыжеволосый выглядел так, как будто всё это время шёл по улице спокойным, прогулочным шагом.
Хайнэ разглядывал его сквозь занавесившие лицо пряди и не знал, что и думать: волосы, обрезанные до плеч, и простая одежда мальчишки говорили о том, что тот из простонародья. Однако черты лица и манера держаться заставляли думать обратное: он стоял, выпрямив спину, и глядел на брата и сестру таким взглядом, каким никогда бы не посмел посмотреть бедняк — спокойным, прямым, лишённым малейшего намёка на подобострастие или же, наоборот, завистливую ненависть.
«А, может, он не понимает, что мы благородные?» — промелькнуло в голове у Хайнэ.
В данный момент они с Иннин выглядели, пожалуй, не слишком представительно — взмокшие, запыхавшиеся, в пыльной и прилипшей к телу исподней одежде. И даже длинные холёные волосы, считавшиеся основным предметом гордости мужчин и женщин знатного происхождения, вряд ли могли сейчас внушать восхищение, спутанные и выбившиеся из причёски.
Вероятно, рыжеволосый и в самом деле невысоко их ставил, поскольку минуту спустя уселся перед ними на землю и принялся преспокойно есть украденную агуалу, больше не удостаивая брата с сестрой и взглядом.
Хайнэ и рад бы был принять это за дерзкую насмешку, если бы не понимал в глубине души: мальчишка просто-напросто потерял к ним какой-либо интерес, и это было куда обиднее.
— Посторони-и-и-ись! — внезапно донеслись до всех троих крики слуги, правящего экипажем. — Дайте дорогу!
Рыжеволосый поднялся на ноги и с невозмутимым видом пошёл по улице.
Иннин и Хайнэ переглянулись и не придумали ничего лучше, кроме как потащиться вслед за ним.
— Почему никто не видит, что он ест украденную агуалу?! — прошипела Иннин, не отрывая взгляда от фрукта в руке мальчишки, который тот то и дело подносил ко рту, чтобы откусить новый кусок. — Неужели
— Вон там стоит человек из отряда правопорядка, — угрюмо сообщил Хайнэ, кивнув в сторону мужчины в красной накидке. — Иди и донеси на вора.
Иннин какое-то время молчала.
— Сам иди, — наконец, ответила она.
— Не пойду!
— А я почему должна?
— Ну а кому хотелось, чтобы его избили палками за воровство?!
Брат с сестрой обменялись привычными сердитыми взглядами.
«Нас ещё, чего доброго, самих примут за воров, — подумал Хайнэ мрачно. — И, по крайней мере, точно вернут домой».
— Я и сама могу его избить, — заявила Иннин с вызовом в голосе. — И сейчас так и сделаю!
Хайнэ, однако, внезапно пришла голову идея получше.
Увидев у ворот одного из домов ведро, наполненное дождевой водой, он схватил его, в два прыжка догнал рыжеволосого и, не дав себе времени подумать, с ног до головы окатил его ледяной водой.
Тот замер на месте.
— Получил, да?! — победно закричала Иннин.
Чувствовать поддержку сестры — это было что-то новенькое, однако Хайнэ не удалось слишком подивиться этому факту: основным его чувством в данный момент был страх.
Ему удалось кое-как сохранить на лице дерзкую ухмылку, однако ноги предательски дрожали.
Мальчишка был выше его на целую голову и, если судить по тому, как быстро он бегал, еще и намного сильнее…
Правда, их с Иннин двое, но станет ли сестра защищать его?
Если станет, то в этот день с небес полетит алый снег, решил Хайнэ.
Его противник, тем временем, медленно повернулся. С волос, которые, намокнув, потеряли свой золотисто-рыжий оттенок и теперь казались медно-красными, ручьями текла вода. Мальчишка поднял перед собой руку и начал внимательно её разглядывать; казалось, его удивляет вид собственной мокрой одежды и струек воды, бегущих по коже.
Потом он засмеялся.
Хайнэ испытал громадное и постыдное облечение и вместе с тем замешательство.
Это было не просто странное, это было очень странное поведение.
Иннин, судя по всему, думала точно так же.
— Эй, ты, рыжеволосый, — звонко позвала она. — Кто ты такой? Как тебя зовут?
«А вдруг окажется, что он благородный?» — подумал Хайнэ с некоторым опасением, уж слишком грубо разговаривала сестра.
Нет, конечно, если этот мальчишка — из простонародья, то это, наоборот, слишком вежливо, но…
Тот молчал.
— Ты что, немой?
— Да-да, ты немой? — поддержал сестру Хайнэ, не желая выглядеть на её фоне молчаливым или, чего доброго, испуганным. — Если немой, то можешь хотя бы знаками что-нибудь показать!
И он попытался, подавая пример, изобразить некую пантомиму.
Взгляд мальчишки заскользил по площади, на которой все трое оказались почти незаметно для себя.
Казалось, рыжеволосый снова потерял к своим собеседникам интерес, но потом он вдруг показал рукой в сторону громадной фигуры в центре площади.