Пророк, огонь и роза. Ищущие
Шрифт:
Не добавив больше ни слова, Верховная Жрица вышла в коридор.
Она хотела, как и обещала, спокойно ждать до утра, а после уехать — с Иннин или же без неё — но вдруг почувствовала в себе какой-то надлом.
Что же, после того, что она сделала сегодня, она позволит судьбе, или, точнее, непоследовательным чувствам двенадцатилетней девочки, решить всё?!
Она до боли стиснула кулаки под широкими длинными рукавами, пошла вперёд, почти не разбирая дороги. Нужную комнату Даран нашла по тягучему, тяжёлому аромату благовоний, лившемуся из-под дверей.
Зайдя внутрь, она быстрым шагом подошла к кровати
Тот не спал — лежал среди кома смятых простыней и покрывал, опутанный собственными длинными волосами, липнущими к взмокшему телу. Мучился от сжигающей изнутри лихорадки.
В чёрных глазах при виде Верховной Жрицы мелькнула надежда, которой не суждено было сбыться.
— В такой момент тебе следует думать о том, какая судьба ожидает тебя после ухода в другой мир, — жёстко проговорила Даран. — Если ты сейчас проявишь смирение, то будешь вознаграждён. Родишься в следующей жизни женщиной и получишь то, о чём просил сегодня утром. Яви собой покорность. Говорят, что дети, которые появились на свет одновременно, близнецы, делят одну душу на двоих, поэтому нет ничего удивительного в том, что сестра забрала твои силы, они по справедливости должны были достаться ей. Не мешай ей выполнить своё предназначение! Ты своё выполнить уже не сможешь, даже если останешься в живых, у тебя никогда не будет ни жены, ни детей. Так пожелай, чтобы хотя бы сестра сделала то, что велено ей судьбой и Богиней! Не пытайся удерживать её возле себя, запрети ей поступать так! Вот то, что ты должен сделать. Найди в себе силы!
Хайнэ зашевелился, глаза его жутковато и болезненно сверкнули, воспалённые и потрескавшиеся губы искривились.
— Нет!!! — закричал он, с трудом приподнявшись на подушках.
Верховная Жрица вздрогнула.
Вторая ошибка за этот вечер. Или третья?
Всё как будто валилось из рук, все планы рассыпались, привычное чутьё изменило ей.
— Да, — проговорила она с холодной яростью. — Ты всё равно не сможешь ничего изменить. Тебе вообще не следовало рождаться.
Развернувшись, Даран вышла из комнаты, не оглядываясь, и в коридоре столкнулась с мальчишкой, чьи волосы ярко сверкнули в царившей вокруг полутьме.
«Тот самый, которого привела Ниси», — сразу же догадалась она.
И почему-то быстро и гулко, как будто от страха, заколотилось сердце.
Мальчишка смотрел на неё снизу вверх, но смотрел прямо, и взгляд у него был чуть прищуренный и холодный, совсем не детский.
Впрочем, возможно, она опять ошиблась в своей оценке, неправильно поняла тёмный блеск багряно-алых, как осенние листья, глаз.
Сегодня всё было неправильно.
«Полнолуние, разгул стихийных сил», — вспомнились Даран собственные слова.
И обступившие со всех сторон тени.
Глава 5
Ближе к полуночи Хайнэ почувствовал, что температура начинает спадать. Измученный страхом и неизвестностью даже больше, чем лихорадкой, он откинул промокшие покрывала, и попытался подняться на ноги.
Никто ничего не сказал ему прямо, но тени — тени лекаря, жрицы, родителей и слуг, заходивших в комнату, чтобы раскурить новые благовония и поменять светильники — шептались над его кроватью, и из обрывков их разговоров Хайнэ выловил жуткие слова: красная лихорадка.
Эти слова сказали ему гораздо больше, чем предполагали
И пусть сведения, почёрпнутые из любовных романов, не обладали большой достоверностью, они внушали куда больше ужаса, чем мог бы вызвать обстоятельный рассказ лекаря.
Хайнэ открывал глаза, видел пятна на своих руках и вспоминал уродца Касари из книги — бесполого горбатого карлика, перенёсшего в детстве такую же болезнь и вынужденного всю жизнь ходить обмотанным бинтами, чтобы окружающие не пугались вида его гниющей кожи.
Хайнэ закрывал глаза, проваливаясь в жаркую тьму, и ему чудился костёр на площади в Нижнем Городе, и чудилось, что это он стоит, привязанный к столбу, и кричит от невыносимой боли.
Смерть, которой его пыталась напугать Верховная Жрица, казалась в этой ситуации не самым худшим вариантом.
Впрочем, сейчас её тень, порой подступавшая близко-близко, казалось, отступила.
Хайнэ сполз с кровати и заковылял к дверям.
Идти было больно и тяжело: к ногам как будто подвесили свинцовые гири. Кожа на внутренней стороне бёдер и сгибах локтей — участки, покрытые пятнами — горела и саднила, как от ожогов.
Но, по крайней мере, в коридоре стало легче дышать — там невыносимо душный аромат благовоний ощущался не так сильно.
Постояв какое-то время на месте, Хайнэ развернулся и пополз в библиотеку, цепляясь рукой за стену. Никому из домочадцев нельзя было находиться возле кровати тяжелобольного, пока не закончен ритуал изгнания злых духов, но книга могла бы отвлечь от жутких мыслей, помочь скоротать время до рассвета.
Переступив через порог, Хайнэ вздрогнул и замер на месте, вцепившись в стену: слабое пламя свечи, мерцавшее возле стопки книг на столе, выхватило из темноты бледное, меланхоличное лицо отца.
Хайнэ не ожидал его увидеть, хотя, казалось бы, должен был: библиотека была в большей степени комнатой Райко, чем его спальня или любой другой из залов. В первый момент мальчика вдруг пронзило отчаянное желание броситься к отцу, вцепиться в него, умолять посидеть с ним в комнате до утра, закричать: «Спаси меня, спаси!»
Они никогда не были близки, хотя и похожи (в чем именно — Хайнэ не знал, но внутреннее чутьё подсказывало ему, что это так), но сейчас на какое-то мгновение показалось, что разделяющая их преграда может быть снесена, что на пороге смерти или жизни, которая немногим лучше смерти, всё остальное перестанет иметь значение.
И, возможно, так бы и случилось, но что-то всё-таки удержало Хайнэ от безудержного порыва, от искреннего признания в своих страхах и мольбы о помощи, а в следующую минуту он понял, что уже не сможет на это решиться, нет.
— Тебе лучше? — спросил отец ничего не выражающим голосом.
— Да, — пробормотал Хайнэ.
— Хорошо. — Отец смотрел куда-то сквозь него. — А, может быть, и ничего хорошего. Кто знает, какой исход был бы для тебя лучшим. Хотя, пожалуй, я в какой-то степени даже рад за тебя, что всё случилось именно так. Говорят, эта болезнь отнимает мужскую силу и возможность продолжить род, ну так это даже к лучшему. Я бы хотел, чтобы в своё время такое произошло со мной. Тогда бы у меня не было никакой жены и никаких детей, я бы остался в столице и писал книги. Ты можешь поступить сейчас точно так же. Ты счастливый. Я тебе завидую.