«Пророк» оставляет следы
Шрифт:
— То есть?
— Он очень женствен, строен, подтянут… А лицо… Почти не видно, что оно знает бритву.
— Понял! — приподнялся со стула Хаас. Возбужденно заходил по комнате. — Черт знает, может, это действительно блестяще? Он сбреет усики, изменит походку, научится носить платье, лучше и проще даже брючный костюм… Туристическая поездка на машине с богатым дядюшкой… Так?
— Так.
— А назад? — спросил Хаас.
— В досье, которое я проглядел на днях, попалась любопытная фигура. — Браун полистал блокнот. — Это один из ваших информаторов, некий Лунстром, в прошлом Эндель Ребок. Эмигрант из Эстонии, зубной
— Не совсем понимаю. — Хаас наморщил лоб. — Какая тут связь?
— У этой семейки, если Эндель не напутал, прозападная ориентация. Может быть, одна из дочерей не откажется сигануть к нам. А?
— Ах вот что! — Хаас снова заходил по комнате. — Но это риск. Тень на все семейство, боязнь возможных репрессий в дальнейшем. Впрочем, я сегодня же проверю. — Он посмотрел на часы. — Нет, сегодня поздно, а завтра вы будете иметь от Энделя подробную информацию. Попробуем раздобыть и фотографии этих девиц.
— Теперь вот полюбуйтесь. — Браун взял со стола стопку документов и передал их Хаасу: — Все настоящее. Только переклеить фото, и готово.
— Павел Юрьевич Юрьев, — по слогам прочитал Хаас, рассматривая документы и фотографии в них. — А какова легенда?
— Думайте, Зигфрид, думайте! Я тоже подумаю, потом вместе решим, что более приемлемо. Теперь перейдем к «Стажеру». Что сделано?
— Есть помещение, униформа, машины, врач. Участники акции проинструктированы. Ждут команды.
— Вербовать этого молодца я буду сам.
— Спасибо, Джон. Я так и полагал. И вижу в этом залог успеха, — польстил своему наставнику Хаас.
Глава V
1
Получить кратковременный отпуск за свой счет Вадиму Петровичу не составляло большого труда. Сославшись на пошатнувшееся здоровье, он написал заявление, и его отпустили. К тому же вид у него был действительно усталый. Первую ночь после свидания с Антоном Васильевичем он почти не спал. Все казалось ему, что вот сейчас кто-то позвонит, придет. Однако деньги, так неожиданно свалившиеся на него и лежащие в кармане, пробудили давнюю страсть: пожить на широкую ногу. Нельзя сказать, что он не мог себе позволить это раньше, нет. Деньги он копил и даже имел свою «кубышку». Но тут деньги свалились, так сказать, с неба, и он, всегда стремившийся выглядеть незаметным, серым, теперь приобрел отлично сшитый дорогой импортный костюм, несколько последней моды сорочек, туфли, купил и чемодан. Словом, отправляясь на море, он выглядел весьма респектабельно.
Летел самолетом. Частник, ловивший у аэровокзала выгодных пассажиров, запросил втридорога, но Кисляк торговаться не стал, самодовольно порадовавшись тому, что его принимают за человека самостоятельного и щедрого. Комнату снял без хлопот, не торгуясь, сразу обещав «сверх». Хозяйке, предложившей ему полный пансион, уплатил вперед за весь названный им срок.
— Пойду сделаю первый моцион по вашим благодатным
— Долго не задерживайтесь, — предупредила она. — Скоро обед. Может быть, пожелаете что-либо выпить?
— Крепкого вообще-то не пью, но от стакана хорошего сухого вина к обеду и ужину на отдыхе не откажусь.
— За этим дело не станет, — улыбнулась женщина. — Вы посидите туточки, я сейчас принесу на пробу… Если понравится…
Вадим Петрович присел на скамью у сколоченного из толстых сосновых досок и вымытого до желтизны обеденного стола. Хозяйка вернулась с деревянным подносом, на котором стоял слегка запотевший графинчик с золотистой жидкостью, а рядом лежало продолговатое румяное яблоко.
— Откушайте, — налила вина в стакан.
Кисляк взял его, посмотрел на свет, неторопливо, маленькими глотками выпил.
— Чудесно, давно не пробовал ничего подобного.
— Свое, — не без гордости заметила хозяйка. — Сам готовит. Для себя. Он у меня горькую не уважает. Ну вот и вас буду угощать.
— Благодарю, — кивнул Вадим Петрович и встал.
Прекрасным парком он дошел до пляжа. Наскоро окунувшись, оделся и направился по заученному адресу. Со скучающим видом прошел мимо нужного дома, заглянул через забор. В хорошо ухоженном саду никого не было. «Приду вечером», — решил он.
Послеобеденный отдых Вадима Петровича неожиданно для него самого затянулся, потому что уснул не сразу. Опять зашевелились в душе притупившиеся было страхи. Успокаивал себя. «Все обойдется. Поэксплуатируют и отстанут». Наконец, забылся. Проснулся, когда по-южному быстро стал угасать день. Ужинал с аппетитом, выпив с хозяином по стаканчику вина. Сумерки стали сгущаться, и он пошел по уже знакомому маршруту. В окнах того дома ярко горел свет, слышались тихие звуки музыки. В начале одиннадцатого из дома вышли двое мужчин. Слабый огонек спички вырвал на миг из темноты силуэты склоненных лиц. По обрывкам разговора Кисляк понял, что один из них собирается на рыбалку.
— Тронусь часика этак в четыре, — услышал Вадим Петрович голос, показавшийся ему знакомым.
«Придется тоже прийти сюда около четырех, — решил Кисляк. — Может, как раз тот случай».
Когда он вернулся на квартиру, хозяева досматривали по телевизору какой-то фильм. Дождался конца и завел с хозяином разговор.
— Что-то загорелся поудить. А вот снастей никаких не привез. Здесь, слышал, рыбалка отменная.
— Ну, положим, не отменная. Однако, почитай, каждый второй тут любитель-рыбак. Сейчас чего-нибудь сообразим. — Хозяин зашел в кладовку и вынес брезентовый чехол. — Выбирайте удилишку. А в этой коробке лески, крючки. Жена даст вам сапоги и телогрейку, чтобы хороший костюм не губить.
— Не нужно, не беспокойтесь, — запротестовал Кисляк. Однако вещи взял и унес к себе в комнату довольный, что все так просто разрешилось.
Спал Вадим Петрович тревожно, опасаясь пропустить нужное время. Уходя, выпил кружку холодного молока с хлебом, приготовленные хозяйкой. У цели оказался к сроку. Из калитки сада вышел мужчина, одетый почти так же, как и он. Кисляк побрел следом, ничуть не сомневаясь, что это Попов. На пристани тот заглянул в будку, вместе со сторожем сходил в сарай, вынес подвесной мотор и направился к дальнему концу бревенчатого причала. Когда Попов стал возиться с замком, Вадим Петрович окликнул: