Пророк

Шидловский Дмитрий

– Но, позвольте! – кажется Нессельроде решил реабилитироваться за свой конфуз в начале совещания. – Поднебесная за последние дни совершила столько недружественных актов по отношению к нам, что этого вполне достаточно для начала активных военных действий. Не правда ли, князь? – повернулся он к Васильчикову.

– В общем, да, – как-то неохотно согласился министр иностранных дел. – Дело дошло уже до задержания нашего судна.

– Задержания судна?! – я не верил своим ушам.

– Да, князь. Рыболовецкий траулер «Помор» был задержан в нейтральных водах, в Желтом море несколько часов назад.

Сейчас его конвоируют в Циндао. Я как раз рассказывал об этом перед вашим приходом.

– Согласитесь, такой наглости по отношению к нашим кораблям не позволял себе никто со времен Второй мировой войны, – добавил Шебаршин.

– Линкор «Адмирал Колчак» в сопровождении двух крейсеров уже взял курс на Циндао, – многозначительно изрек Нессельроде.

– Что послужило причиной ареста? – спросил я.

– Китайцы утверждают, что начали преследование в своих территориальных водах. Наш траулер якобы вел там незаконный лов, – сообщил Васильчиков.

– Якобы или вел? – уточнил я. Васильчиков замялся.

– Вообще-то, наши промысловые корабли нередко заходят к китайские территориальные воды, преследуя косяки рыбы. Возможно, так случилось и на этот раз. Но китайцы впервые осмелились задержать наше судно.

– В нейтральных водах! – воскликнул Нессельроде.

– Насчет нейтральных вод надо еще доказать, – смутился Васильчиков. – Это наш капитан сообщил, что успел выйти в нейтральные воды. Пограничная служба Поднебесной утверждает, что задержала судно на границе.

– Давайте уточним кое-что, – предложил я. – Наши рыболовецкие суда несколько последних десятилетий систематически браконьерствуют в территориальных водах Поднебесной империи, Норвегии, Турции и других стран. Однако впервые обиженная сторона не захотела, пардон, утереться, не ограничилась нотой протеста, а задержала нарушителя. Российская империя сочла это настолько недружественным актом, что решила направить в зону конфликта свои боевые корабли. Вам не кажется, господа, что именно наша реакция в данном случае выглядит несколько неадекватно?

В комнате повисла тишина. Васильчиков, Вольский и Нессельроде некоторое время переглядывались между собой. Затянувшуюся паузу прервал Шебаршин:

– Одну и ту же ситуацию можно описать разными словами, князь. Обычно то, как описывает ее человек, зависит от его личных симпатий. Сейчас вы очень точно указали нам, как будут описывать происшедшее наши недруги. Давайте теперь решим, как эту ситуацию должны представить мы, чтобы предстоящая акция по освобождению судна выглядела восстановлением справедливости и защитой интересов Российской империи.

– Мне кажется, разработка пропагандистских кампаний может быть осуществлена не столь авторитетным собранием, как наше, – отмахнулся я.

– Это как сказать, князь, – покачал головой Васильчиков. – А если посмотреть на нее с другой стороны да вспомнить, что речь идет не об отдельном инциденте, а о целой цепи спорных ситуаций?

– А почему бы заодно не вспомнить, что начало это цепи положила военная операция на территории Поднебесной, которую мы провели, даже не спросив разрешения у китайских властей? – парировал я.

– Эта операция была проведена с целью освободить вас, князь, – напомнил Шебаршин.

– Возможно.

Но в любом случае она явилась нарушением государственного суверенитета Поднебесной империи.

– У нас были веские основания полагать, что власти Поднебесной тайно поощряли ваше похищение, – не унимался глава ИКГБ. – Если бы мы действовали по дипломатическим каналам, вас могли бы перепрятать или даже убить.

– Возможно, но вы ведь даже не потрудились доказать связь Запретного города с моими похитителями. И сейчас это поставило нас на грань войны с Китаем, – закончив фразу, я почувствовал, что начинаю горячиться.

– Так чего же вы хотите? – резко спросил Шебаршин.

– Только того, чтобы моя страна уважала чужой суверенитет. Тогда, возможно, и другие страны будут уважать ее.

– Нас и так никто не осмелится не уважать, – усмехнулся Нессельроде. – Силу не уважать нельзя.

– Силу боятся, уважают достоинство, – возразил я. – В пренебрежении чужими правами достоинства нет.

– Все это красивые слова, – процедил Шебаршин. – Мы спасали вашу жизнь, князь.

– Мы потеряли в операции десятки жизней наших солдат и создали угрозу войны, в которой могут погибнуть сотни тысяч. Я уж не говорю о тех потерях, которые понесет Китай в столкновении с нами. Я, безусловно, благодарен за операцию по своему освобождению, но, право слово, не уверен, что моя свобода действительно стоила таких жертв.

– Речь шла и идет не только о вашей жизни! – пророкотал Шебаршин. – Престиж России дорогого стоит!

– Скажите это матерям и женам погибших в Китае солдат! – почти выкрикнул я. – Знаете, куда они пошлют вас с вашим престижем?!

– Тихо, господа! – голос императора прозвучал подобно раскатам грома. – Мы собрались здесь не для того чтобы ссориться, а для того чтобы найти выход из сложного положения. Сейчас я попрошу каждого из вас вкратце изложить свои идеи, после чего приступим к разработке программы действий. Начнем с вас, генерал, – кивнул он Шебаршину.

– Я считаю сложившуюся ситуацию следствием того, что мы в последнее время расслабились и утратили бдительность, – заявил тот. – Это позволило нашим врагам тайно приступить к созданию антироссийской коалиции. В значительной степени здесь присутствует вина нашего МИДа, который проглядел активность противника. Я считаю, – с напором повторил Шебаршин, – что если мы имеем опасного врага, то в первую очередь должны уничтожить его. Поэтому я поддержу любые, даже самые жесткие меры по отношению к Поднебесной империи. Они нарываются на военный конфликт – они должны его получить. Генерал, – повернулся он к Нессельроде, – каковы по оценкам Генерального штаба наши перспективы в войне с Китаем?

– Через месяц-полтора будем в Пекине, – благостно улыбнулся Нессельроде. – Армия у них многочисленная, но в двадцать первом веке это не означает ровным счетом ничего. Их вооруженные силы превосходят нас в численности в двадцать раз, но мы более чем значительно превосходим их по уровню техники. Кроме того, у них всеобщая воинская повинность, а у нас уже сорок лет как профессиональная армия. Ну много ли призывники с гражданки навоюют против наших чудо-богатырей? Так что исход войны, считаю, предрешен.