Пророк
Шрифт:
Тэд оглядел себя: хорошо ли он вписывается в окружение? Честно говоря, не очень. Он крупный мужчина, что замечательно, но выглядит несколько старше, чем все эти бойкие цыплята, а татуировки на руках делают его больше похожим на бандита с большой дороги, чем на будущего физика – ядерщика. А черные сальные волосы? Ладно, он видел тут ребятишек с самыми разными волосами, так что это не проблема. Но ему нужно срочно достать одежонку поприличнее – почище и, возможно, не столь бросающуюся в глаза. Он не хотел оскорблять своим видом ничьи чувства.
Тэд
– И вы говорите, у нее кровотечение?
– Да, и оно не останавливается!
– Какого рода кровотечение?
Макс и Дин сидели в своей гостиной и внимательно слушали короткую запись, уже хорошо знакомую Джону, Карлу и Лесли.
– Какого рода кровотечение? – спросил диспетчер. – Откуда идет кровь?
– Она сделала аборт, – раздался голос Шэннон Дюплиес. Макс беззвучно выругался – не от злости, а от ужаса. Он сидел, опершись локтем о стол и наклонив голову к самому динамику магнитофона.
– Двенадцатый округ, «служба спасения 231», «скорая помощь 231», маточное кровотечение, дом губернатора, Роанок Уэст, 1527...
Джон, Карл и Лесли сидели вместе с Брюверами за столом, не произнося ни слова – просто предоставив пленке самой говорить за себя.
Голос диспетчера:
– Алло, вы слышите меня?
Мужской голос, полный отчаяния, лихорадочный.
– Кто это? Мне нужен телефон...
– Сэр, это отделение «службы спасения» двенадцатого округа. Мы выслали в дом губернатора машину
«скорой помощи» и «службы спасения». Кто вы, сэр?
– Я губернатор Слэйтер! Это моя дочь!
– Она в сознании, сэр?
– Нет, нет, кажется, нет!
– Она нормально дышит? Губернатор кричит в сторону:
– Она дышит? Эшли! Она дышит? – Женщина истерически кричит что-то в отдалении. Губернатор снова говорит в трубку: – Она дышит, но, кажется, потеряла сознание.
– Она дышит нормально?
– Нет... нет, она задыхается... очень затрудненное дыхание.
– Вы хотите оказать ей первую медицинскую помощь? Я помогу вам.
– Да! Мне просто необходимо...
Женщина что-то кричит. Глухой грохот распахиваемых дверей, торопливые шаги, голоса.
– О, они приехали! Слава Богу!
Пленка крутилась еще несколько секунд после прибытия«службы спасения», потом запись оборвалась. Джон нажал клавишу «стоп».
Несколько мгновений Макс сидел в полном оцепенении, словно загипнотизированный. услышанным. В какой-то момент записи Дин схватила мужа за руку и так и застыла, вцепившись в него. Им обоим потребовалось с полминуты, чтобы прийти в себя, выйти из оцепенения, обрести способность двигаться и бессильно откинуться от магнитофона.
– Боже Всемогущий! – выдавил Макс.
– О Иисус! – страдальчески воскликнула Дин. – Да что же такое тут происходит?
– Что там говорил Деннинг? – спросил Макс у Лесли. – Что, кроме Энни, были и другие девушки? Лесли кивнула.
– Полагаю, Хиллари Слэйтер входит в их число.
– И, думаю, Папа знал, что за обе смерти несет ответственность Женский медицинский центр, – добавил Джон. – Именно это он и собирался доказать.
– Дедушка знал о смерти Хиллари еще до того, как получил эту пленку, сказал Карл. – Он заказал и получил копию ее свидетельства о смерти всего через несколько дней после того, как она умерла. И он написал об этом губернатору примерно в то же время. Он нащупал какую-то ниточку, и губернатор знал это.
– А теперь он умер, – сказал Макс. – Что я вам говорил, а?
– Многое для нас по-прежнему остается тайной, – сказал Джон. – У нас есть догадки, верно, но мы не можем установить четкую связь между Папой, пленкой и человеком, убившим его.
– Мы найдем их... или они нас найдут, одно из двух. – Слова Макса произвели на всех отрезвляющее действие.
– Ладно, пусть мы находимся в неизвестности о смерти Папы Баррета, сказала Лесли, – но что касается смерти Энни и Хиллари Слэйтер, здесь мы уже подошли близко к разгадке. Все зависит от двух главных свидетельниц, которые могут связать смерть двух девушек с одной и той же клиникой. Одна из них девушка, назвавшаяся Мэри, с которой мы разговаривали в Центре охраны человеческой жизни; а другая... – Лесли указала на магнитофон, – Шэннон Дюплиес. И разговаривать с ними придется вам, Дин. Вы прошли через все это. И сумеете установить контакт с девушками.
– Вы не репортер, – сказал Джон. – Вы мать, простая земная женщина, совершенно реальный человек с реальной целью.
– Что ж... – Дин чувствовала себя польщенной, но не находила слов.
– Нам следует вести дело на уровне реальной жизни – в рамках общения человека с человеком, а не человека со средствами массовой информации. Если впоследствии у нас получится сюжет для программы, прекрасно. Но... я потерял отца, вы потеряли дочь и, возможно, много других людей потеряли своих близких из-за... в общем, из-за всего этого... И я просто хочу сохранить чисто человеческий подход к делу.
Тут подал голос Карл:
– Па, а можно ли сказать, что мы делаем это потому, что это правильно?
Джон улыбнулся сыну.
– Да, и этой причины вполне достаточно. Получим ли мы когда-нибудь две минуты эфира в пятичасовых новостях на этот сюжет, не имеет большого значения, а возможно, и вообще никакого. Все равно это остается делом, которое мы должны сделать.
Макс кивнул:
– Да, сейчас я действительно чувствую себя более уверенно.
– Так что мне делать? – спросила Дин.