Прорвемся, опера! Книга 2
Шрифт:
Толпа обтекала нас вокруг, на помощь Ювелиру никто не торопился. Ещё бы, сразу же понятно, что я или мент, или бандит, то есть тот, с кем связываться нельзя.
— Ах ты гад! — Толя притопал следом и остановился, злобно глядя на жулика. — Ну ты попал, Генка, вот ты встрял, ка-а-зёл, кабзда тебе!
— Потащили его в отдел! — взяв за ворот жулика, подмигнул я напарнику.
— Да ты чё, начальник! — заверещал Ювелир и начал дёргаться. — Я ничё не знаю! Чё ты меня взял? Отпусти! Люди! По беспределу меня взяли!
— Иди давай!
Он знал, кто мы, мы знали, кто
Правила игры понимал и Толик, и сам Ювелир, перепуганный тем, что мы вышли с ним на контакт напрямую, и поэтому он отчаянно делал вид, что нас не знает и знать не желает. Пыхтел, упирался ногами и даже получил под дых кулаком от Толика для пущей правдоподобности. У каждого своя роль, Толик картинно злился, а жулик упирался. В этом спектакле мы — менты, взявшие жульмана с поличным.
Но никого, кто следит за нами, не удивит, что мы не пошли в сторону милиции, а потащили Генку в закуток за контейнеры на самой окраине рынка. Якобы будем там выбивать с него деньги, а потом прогоним. Такие картины посетители рынка наблюдали нередко.
Краем глаза я заметил, как едва не пострадавший от действий мошенников потерпевший, всё ещё держа в руке лотерейный билетик, попинал ногой большую коробку из-под музыкального центра и полез смотреть внутрь. Вряд ли там лежало что-то ценное, но мужик проверял упорно, будто всё ещё верил, что может заполучить полагающийся по билету музыкальный центр.
До места дошли быстро.
— Здесь стой, — сказал я, отпихнув жулика в сторону бетонного забора. — Разговор к тебе есть, Ювелир. Побежишь — получишь!
— Чё вы ко мне мне при всех-то подкатили? — заныл Ювелир. — Вы же говорили, что никто не узнает! Если кто-то услышит, что я с вами говорю, меня похоронят. Анатолий Иваныч? — он повернулся к Толику. — Смерти моей хотите?
Говорил он жалобно, но Толик вспомнил один случай.
— А ты чё на оперативный контакт не выходишь? — возмутился он. — И чё ты мне тогда по медалям навешал на какого-то МедведЯ? Такого ворюги в городе вообще нет! А ты мне наплёл, что он у генерала медали стыбрил через форточку! Я два дня убил, его искал… Ух ты, гад! Да я тебя… — он поднял обе руки, будто хотел его задушить.
— Начальник, в натуре, отвечаю, я своими ушами слышал…
— А вот послушай это, — я шагнул к Ювелиру, приперев его потесней к забору. — Долго говорить не будем. И не ссы, мы сделаем вид, что мы тебя поймали, чтобы бабки выбить с развода. Всем это и скажешь, даже пожаловаться можешь, поверят. И раз ты не выходил на контакт, будешь отчитываться по своей работе прямо сейчас, и за медали, и за всё остальное. Выбирай — кому, но лейтенант Коренев Анатолий Иваныч сейчас больно злой…
Толя молча взял его за грудки, и из кармана Ювелира выпала серёжка. Стекляшка, грубая подделка, но он их часто толкал доверчивым покупателям, отсюда и прозвище.
— Вот и вещдок, — произнёс Толик, потрясая серёжкой. — В прошлый раз за это не привлёк,
— Да ладно, — я про себя усмехнулся, но внешне этого не выдал. — Дай я с ним поговорю, может, обойдёмся без крайних мер.
Жулик скорчил жалостливый вид и снова начал ныть, но я это пресёк. А как ловко-то вышло, неосознанно мы распределили роли, злой Толик и хороший я. И так естественно получилось, что даже Ювелир, мелкий урка, мотавший не один срок и повидавший за свою жизнь множество ментов, сразу потянулся ко мне, ожидая защиты от расправы.
— Значит, так, — я навис над ним. — Снова взялся за старое, участвуешь в мошеннических схемах, торгуешь подделками. В таких случаях… что, Толян?
— Можем зарегистрировать факт. Найдем свидетелей, потерпевших. Не найдем, так попросим ими побыть, делов-то!.. — он шумно выдохнул через нос. — И палку срубим, и от никчемного информатора избавимся. Ну что? Толку от него, как от от гитары без струн.
— А чё я-то… Вы что, мужики? По беспределу меня закрыть хотите?
— Ну почему по беспределу, — хмыкнул я. — Терпила-то не ушёл, там еще трется, — я коротко выглянул из-за контейнера, но никого там не было, — пойдёшь как организатор преступной схемы. Группа лиц! Ну… Или мы дадим тебе ещё шанс поработать с нами. По чесноку поработать, а не как раньше. Но шанс последний, будешь снова фуфло гнать и придумывать… — я поцокал языком. — Ох, не советую, Ювелир, не советую. Ну так что?
— Ну ладно, — он поправил одежду и шмыгнул носом. — Что надо-то?
— Вот это другой разговор. Работать будешь только со мной или лейтенантом Кореневым. Уходим скоро, поэтому отвечай быстро. Вопрос важный.
Я достал из кармана купюру в сто тысяч рублей и показал ему, но тут же убрал. Как раз недавно разменивал немного долларов в пункте обмена, деньги при себе были. Используем другой старый и проверенный метод, кнута и пряника.
— Но если обманешь, — угрожающе проговорил я, — найду.
— Да ладно, начальник, век воли не видать, чтобы я да кого-то обманывал? — он снова сделал честные-честные глаза. — В жизни такого не было, чтобы я людей обманывал.
— Мне-то не гони, — я отмахнулся. — Вам мента обмануть не западло, знаю я ваши порядки. Но со мной это не пройдёт. А будешь жить со мной дружно — не забуду, и на это, — я поднял серёжку на уровень его лица, — глаза закрою.
Вот разговор шёл почти точь-в-точь как в первую жизнь, только в этот раз хитрить у него не выйдет. Да и знаю я его привычки, сразу видно, когда сочиняет, а когда говорит правду.
Ювелиру, что интересно, ведь уже седьмой десяток, а всё ведёт себя как пацан. Хотя я заметил, что на зоне некоторые будто не взрослеют, и даже в старости ведут себя, будто им двадцать, только здоровья уже не хватает.
А Ювелир и сам сидел большую часть жизни, и ошивался часто среди синих, но авторитетом не стал, не тот характер, слишком мягкий. Он из тех, про кого говорили в кино — украл, выпил — в тюрьму, украл, выпил — в тюрьму. Там ему было привычно, но под старость он уже туда возвращаться совсем не хотел.