Прорвемся, опера! Книга 2
Шрифт:
Кинжал у него в руке — целый меч почти, широкий и достаточно длинный. Чёрные ножны и рукоятка отделаны белым металлом. И на китайскую подделку он не походил. На него, наверное, народ и стекался посмотреть, вещь-то кажется дорогой. Убивали недавно, кстати, как раз подобным кинжалом, только у этого клинок значительно шире.
— Да не холодняк это! — спорил продавец. — Ко мне постоянно один из ваших приходит, говорит, что нет, не холодное. Эксперт он у вас, говорит, мол, у этого, — он показал рукой, — подпальцевого упора нет, у этого изгиб такой, типа, не холодняк. А этот кинжал — вообще сувенирка
— Кто это у тебя бывает? — спросил я, подойдя ближе.
— Да он не говорит имя! — вскричал продавец. — В очках такой, ботаник, молодой, какой-то эксперт в этом говорит, криминальный. Смотрит… Всеми новинками он интересуется. Вот кинжал этот хотел ему показать, он сразу бы сказал, что не холодняк!
Так, а это становится интересным. Надо немного покопать в этом направлении.
— Да обычные ножики и сувенирка, — сказал я ППС-нику. — Палку на этом не сделаешь. А вот там на углу я видел напёрсточников, только сели, а а там твои коллеги из другого взвода ходили. Успевай, пока не заметили.
Я его не вспомнил, но он меня узнал и кивнул, тут же теряя интерес к продавцу. Но зато я заинтересовался.
— И что, часто приходит? — доверительно спросил я.
— Так всё новинки караулит. Вот, кинжал просил из Кизляра, деньгу дал, у меня тесть из тех краёв, он заказал у тамошнего мастера и прислал, — он начал шептать: — Просто положил его, больше для красоты, все видят, останавливаются, другое что-нибудь покупают, а тут вот раз, и подошёл рыжий, чуть не отобрал. Знал бы, что так будет, под столом бы оставил.
— Та-а-ак, подожди-ка, — я поднял руку, и продавец замолчал.
Значит, наш криминалист Кирилл, а речь явно шла про него, коллекционирует холодное оружие. Ну, то, что он любил ножички и сабли, я знаю, а вот что он их собирает, слышу впервые, парень своим увлечением ни с кем не делился. А денежку-то это хобби требует немалую. Надо бы узнать кое-что у него.
— Смотри, — я показал продавцу ксиву. — Могу передать сам, знаю его, вместе работаем. А если он вдруг придёт раньше, скажи, что Паха Васильев привет ему передавал. Пусть железка лучше у меня побудет, а то изымут. Продажа холодняка так-то — действительно уголовка, ты ещё легко отделался.
— Ладно, — продавец вытер лоб. — Пусть так. Только передайте, очень он кинжал ждал.
Я отошёл от него, убирая свёрток с кинжалом под куртку. Себе-то я эту железяку забирать не собирался, мне она не нужна, но зато наткнулся на одну мысль насчёт другого такого, который использовался в нескольких убийствах, а потом вдруг внезапно пропал.
Сейчас законы с холодным оружием построже, чем будут потом, уехать на нары можно было даже с вентилем из-под крана, если докажут, что этот вентиль ты хотел использовать в качестве кастета. А уж за сам кастет и подавно можно было получить срок.
А вот в середине нулевых станет чуть попроще, за ношение холодного оружия будет только административка. И с Кириллом я по этому поводу хотел поговорить, появилась у меня вдруг пара вопросов. Ведь с места преступления пропадал не только кинжал, а ещё пистолет следователя Верхушина с редкой рукояткой. Это ведь надо искать…
Генка
— Заставил ты меня побегать, начальник, — радостно сказал он, начиная оглядываться. — Я же старый, ноги не те, глаза видят плохо. Пойду домой, особо-то ничего и не найти уже…
— Говори, что накопал и что вспомнил, — потребовал я, показывая деньгу. — И я тебя предупреждал насчёт вранья. Говори!
Вид у жулика стал встревоженный.
— Да вспомнил, пока ходил, просто поинтересовался у старика одного, так это или нет, — голос его снова изменился, стал звучать жёстче, значит, говорил он честно. — Был пацан у нас, погремуха у него была «Чудь», батя у него то ли из чухонцев, то ли ещё откуда-то с тех краёв. В щипачи пытался пойти, потом в напёрстки играл, это лучше получалось. А потом с Валерой Зубатым пошёл на дело, форточку открывать. Зубатый на зону уехал, а Чудь остался в городе. И вот слух ходил, что его мент отмазал от квартирной кражи, но он рубаху на себе рвал, что с легавыми не сотрудничал, что сукой не стал, божился и клялся, что это не так, и ему поверили. И потом его с этим ментом видели в области…
— Кто видел?
Он начал было мяться, но я подошёл ближе и уставился ему в глаза. Ювелир вздохнул.
— Так я и видел, — он заулыбался, но невесело. — И не так давно, года два назад.
— И молчал?
— С такими людьми лучше молчать. Потому что мент в УБОПе работал, опасный, а вот тот пацан серьёзным человеком после отсидки стал. Убил бы, если бы какие подозрения были, что я их видал. Он на зоне с вором связался, с самим Слепым, говорят, короновать даже будут. И погоняло другое ему дали, посерьёзнее, а то Чудь не канала уже. Ну, короче, — он заулыбался, — начальник, я всё, что знал, сказал. Не души уже, и так устал, если кто увидит…
— Да говори уже! Какое у него прозвище сейчас?
— Север, — Ювелир начал оглядываться. — Откинулся он когда с зоны, Слепой его к себе сразу позвал. Только если он узнает, что это я сказал…
— А ты сам болтай поменьше, — предупредил я и сунул ему деньгу. — Вот, теперь иди. И не вздумай пропадать. А если узнаю, что ты опять Толика обманул… хана тебе, — я погрозил кулаком.
— Понял, начальник. Всё, погнал я, работы вал…
Он торопливо свалил, протиснувшись через узкое место. Я чуть подождал и тоже вышел, раздумывая о дальнейших шагах.
Сейчас Ювелир не врал, это я понимал. Значит, это Север по молодости был секретным информатором Кузьмина, и знакомство они поддерживали долго, быть может, даже до самого конца.
Значит, Север может рассказать мне что-то ещё, чего я не знаю. Вот только есть трудность — для всех он блатной, «синий», уважаемый вор, который живёт по понятиям — а значит, с ментом говорить не будет. И это он же выдал оружие Орлову с его парнями, чтобы спровоцировать бойню, но не вышло.
Вот такая вот у него ситуация, так что надо искать к нему серьёзный подход.