Прорвемся, опера! Книга 3
Шрифт:
Дверь очень тугая, пружина при открывании натянулась и заскрипела. Ещё хлопнет, и псих сразу пальнёт. Теперь я его вижу всего — целится он уже не в меня, а в перепуганную и бледную как смерть продавщицу. Полная женщина лет пятидесяти смотрела на меня выпученными глазами. А тётя Маша с дочерью сидели вместе, у шкафа с пивом, и тётя Маша даже сейчас норовила прикрыть Лену собой. Вот же, блин, сходили за хлебом. И к этому же ничего не вело.
Но хоть крови ни на ком нет, только витрины разбиты и на полу битое стекло валяется, в крупных осколках отражается свет ртутных ламп на потолке. И… вот же зараза, ФСБшник был прав —
— Сидеть! — он показал мне на место у двери. — Дёрнешься, стрельну!
— Я понял-понял, не надо паниковать, — я уселся туда, куда он говорил, внимательно наблюдая за ним.
— А если бабок не будет, — с угрозой проговорил Кадет. — Я её грохну, на! И что с братом моим-на?!
Продавщица вскрикнула, когда он подтянул её к себе, но не смогла бы вывернуться — бандит держал её крепко. А на бандита-то он не похож, приличного вида парень лет двадцати пяти, даже интеллигент внешне. Он хоть и младший брат, похоже, но он же и самый умный из них двоих.
— Брат твой там, — я показал наружу. — Можешь подойти и…
— За идиота меня держишь?! — психанул он. — Чтобы меня грохнули. Пусть он сам крикнет, позовёт меня, а ты…
Не так всё пошло — Кадет на взводе, даже вспотел, сейчас стрельнет. Что плохо — ствол у ТТ не дёргался, держит он его уверенно. И если когда-то он ушёл из банды, когда начались убийства, то сейчас от того, чтобы пустить пулю в женщину, годящуюся ему в матери, его ничего не останавливало.
Да и из-за этого ли они тогда ушли? Прохоров — тот ещё балабол.
— Он сам к тебе скоро придёт, — сказал я, не упоминая, что ушастого брательника мы ранили. — Взяли его мы у сараев, всё с ним хорошо. К тебе просится. Так что…
Хотел было предложить ему обменять брата на одну из заложниц, но не стал — он слишком быстро поймёт подвох. Оставим этот вариант на потом…
— Но вот знаешь, — вместо это я начал другую тему, — пилот выделывается, говорит, лететь некуда.
— В Чечню! — рявкнул Кадет, толкая продавщицу в сторону холодильника. Та тут же прижалась к полу, а бандит продолжал в неё целиться.
— А ты что, не слышал про захват автобуса в Дагестане? — я изобразил изумлённое лицо. — Там тоже просил вертолёт в Чечню, его туда увезли и бабки дали, а только вертушка села, этого типа боевики сразу и расстреляли, а все деньги себе забрали. Там свои законы.
— Гонишь! — у него аж слюна брызнула, но ствол ТТ чуть отклонился от цели.
Он шагнул в сторону, и всего ничего оставалось до тех самых витрин с бутылками, вот только Кадет остановился. Идти к пиву он не собирался.
— Да по телеку показывали, — начал сочинять я. — Мы у вас дома же были, у вас ящик включенный остался, вот там и показали! Да и далековато от нас до Чечни. Не сдюжит вертушка без дозаправки. Давай другой план думать.
Он поверил, видно по взгляду — не зря я упомянул про телевизор, но пока Кадет не знал, что с этим делать. Ну а я даже не собирался загонять его в ловушку. Если он только подумает, что выхода нет, тут недалеко до следующей мысли — что ему нечего терять. Это позже я его ошарашу, когда будет подходящее время.
— Так что тут надо подумать, — продолжил я заговаривать ему зубы. — Если уж с дозаправкой,
— Что с деньгами?! — Кадет тут же напрягся и встал.
Деньги-то ему и не нужны, но их было как-то принято просить. Он, может, даже брякнул-то это на автомате, но теперь будет настаивать, раз сказано. Логика тут тоже есть — если выгорит, то и бабки получит.
Кадет сделал ещё шаг по направлению к витрине с пивом, но снова остановился.
— Будут тебе деньги, — сказал я. — Но время позднее, пока банк откроется… Сам знаешь, таких сумм в кармане ни у кого не валяется.
— Ты мне зубы не заговаривай, мент! Если не будет, прямо сейчас всех тут перемочу.
— Слушай, я же за мирное решение, — я сделал вид, будто огорчён его недоверием. — Мы работаем над этим, собираем их, скажем так, у частных лиц, богатых потрошим, кто готов пожертвовать. Может, даже они принесут их тебе сами, перед камерами репортеров попонтоваться, мол, людей спасают. Где рублями, где баксами, что найдётся. Но, сам понимаешь, такое за десять минут не делается. Все будет, ты не кипишуй.
Лишних жестов я не делал, убеждал и успокаивал голосом.
— Тогда пусть брат ко мне идёт, — Кадет махнул рукой с пистолетом. — Будем с ним здесь сидеть. И бабы тоже с нами тут останутся, мы поразвлекаемся, — он хмыкнул, хотя его браваду подпортили стучащие зубы. — И ты тоже будешь здесь. Руки тебе свяжем…
Пора.
— Твоего брата мы увезли отсюда, — заявил я.
Он направил ТТ на меня. Оружие было так близко, что я видел нарезы в стволе. Но, судя по взгляду Кадета, он хотел, чтобы я кинулся отбирать ствол, и тогда выстрелил бы. Нет, мы сделаем хитрее.
Будет всего один шанс.
— Считаю до пяти, мент, и если ты не крикнешь своим, чтобы они его отпустили…
— Мы твоего брата спасли, — я посмотрел ему в глаза.
А вот теперь время рискнуть.
Сложить всё, что я увидел с тех самых пор, как снова оказался во времена своей молодости. Собрать все выводы воедино, и по банде, и по нынешним и прошлым участникам. По убитым, по уликам, по всем странностям, которые я подмечал, но пока не озвучивал даже сам себе в мыслях.
Просто надо рискнуть, это последний шанс. Так надо, чтобы сломать крылья этой чертовой бабочке.
— Потому что вашего мента ряженого, Прохорова, сегодня убили, — сказал я. — Подстрелили во время задержания. Но пока он умирал, он успел рассказать о вас с братом. А убил его тот, кто вас предупредил о нашем приходе.
Кадет молчал, а я продолжал сочинять. Работает — я блефую, а он верит. Но мой блеф — не просто так, это всё основано на том, что я уже видел и понял сам.
— Потому что он очень не хотел, — говорил я, — чтобы вы всё рассказали о нём нам. Он хотел, чтобы вы сбежали, а он бы потом прикончил вас сам. А ты заложников взял, всё усложнил. Но даже если вы с братом вырветесь отсюда, он убьёт вас двоих так же, как того следака, и второго следака, Рудакова. Как того мента Кузьмина, как Ганса с Сёмой. Убьёт сам или прикажет кому-то — без разницы. Вы ему не нужны, вы единственные, кто против него показания может дать. Так, что вы оба — тоже покойники, если ничего не сделаете. Твой брат точно бы помер, если бы мы его не увезли. А вот насчёт тебя пока непонятно.